"Семен Майданный. Крестовый отец ("Смотрящий" #2) " - читать интересную книгу автора

- А ты знаешь реальную историю про сигареты "Кент"? - бубнил через два
ряда уже второй голос. - Был в законе такой Витя Маляев годах эдак в
пятидесятых. Под Владиком однажды чалился. А сам родом из тех краев, и
захотелось ему красивую жизнь хоть одним глазком посмотреть. И вот скипнул
он с зоны, только лыжи наладил не в Сочи, а на Аляску...
- И кто, по-твоему, на самого Клима поднялся? - смачно зевнул Шрам, - И
главное, за что?
Можно, конечно, было добавить, что уж на кого-кого, а на Клима в своем
уме никто бы руку не поднял. Клима Сибирского признавали все деловые от
Дальнего Востока до северных краев, как кубинские коммунисты Карла Маркса.
Считалось почетным добиться согласия Клима разбирать по понятиям спорящие
стороны. Таких уважаемых "законников" в стране после смерти Сибирского
осталось человека два, не более.
- Кто за этим стоит, не знаю. А вот "за что"... Тут есть догадки...
Наверху кто-то заерзал, заныли пружины - Панас заткнулся. Заткнулись и
шептуны через два ряда. Потом Панас продолжил, и шепот его превратился в
едва разбираемое шуршание.
- Клим в "Углы" угодил карамболем, на него ничего серьезного, понятно,
не было. Промурыжили бы его по-любому недолго, ну, месяц от силы. А он успел
просидеть неделю и помер.
Шрам кивнул - слышал эту историю. В Питер Клим подвалил разгребать
недоразумения между Рамизом и Лехой-Батоном. Бодаловка была серьезной и
грозила северо-западной братве нешуточной войной, но с помошью Сибирского
стороны все-таки развели. А прихватили Клима по-глупому. Кто-то из
ментовских стукачей спалил хату, на которой гостевал в Питере законник.
И дело-то было не в воре, а в волынах, что хранил у себя хозяин малины.
Стволов там набралось на целый арсенал. И до окончательного выяснения, кто
при чем, кто ни при чем, Клима определили в "Углы". Где старик, а ему уж
перевалило за шестьдесят, и откинул ласты от сердечного приступа. В чем
никто (как выясняется, кроме Панаса) не усмотрел ничего напряжного, Клим
маялся сердцем - про то было известно.
- Поселили его, понятно, с комфортом, в отдельную. Подпитку
организовали на высшем уровне, - продолжал Панас. - И вот... - Он
пододвинулся еще ближе. - На прогулки Клим выходил к разным людям. Старик
же, покалякать охота. И стали поговаривать, что очень не понравилось Климу,
как люди живут в "Углах", не по закону. Беспределыцины много. Заговорили,
что Клим хочет тутошнюю жизнь по понятиям поставить.
Панас прервался, отвернулся, чтоб откашляться.
- И это все? - Шрам понял, что слушает очередную ботву о правильном
воре, который хочет навести порядок, чтобы людям вышло облегчение, да вот
злыдни строят козни и изводят вора. Какая-то фигня колола локоть. Сергей
щупанул пальцами дырку в матрасе, трофеев - чиркалка и четыре спички.
- Не все, - пообещал Панас. - Раз он появился и на нашей прогулке.
Вспомнил меня, - было сказано с гордостью. - Я по второй ходке отдыхал на
зоне, которую Клим в то время держал. Потрендели мы с ним немного.
- Из Аляски за два месяца до Нью-Йорка дошкандыбал, - снова ожил треп
через пару рядов. - И хранил на память о Родине пачку сигарет "Друг" с
последней сигаретой. А в Нью-Йорке так прибалдел от небоскребов, что решил
выкурить. Не успел поднести спичку, тормозит рядом "кадиллак", а оттуда
буржуй: "Эй, мистер! Я, типа, вкалываю на "Филипп Морисе", но никогда таких