"Джоанна Мэйтленд. Мой любимый ангел " - читать интересную книгу автора

недель не прошло. Эйнджел бросила перо и, прижав руки к животу, согнулась,
пытаясь унять боль. Стало как будто легче, но Эйнджел знала, что скоро будет
второй приступ. Надо идти наверх к своей горничной, а Бентон не лучше тети
Шарлот, если не хуже. Конечно, она желает ей добра, но что толку от ее
причитаний по поводу того, что у госпожи непорядок с менструациями, если нет
никаких средств их наладить?
Эйнджел поежилась от внезапно нахлынувшего на нее воспоминания: немытые
руки акушерки, лезущие в самое потаенное место ее тела, несмотря на то, что
она кричит от боли. И еще скрипучий голос врача, призывающий ее молчать.
Эйнджел до сих пор как будто чувствовала холодные пальцы, копошащиеся в ее
теле.
Боль началась снова. Господи, за что ей такое наказание? И какой от
этого прок? Еще много лет назад ей сказали, что она бесплодна. Это говорили
все - и врач, и акушерка, и муж, почтенный Фредерик Уортингтон, и даже ее
отец...
Хотя нет, отец никогда не употреблял это слово, хотя и был ужасно
расстроен тем, что у нее нет детей. Может быть, он надеялся, что она
все-таки забеременеет со временем. Такое бывало среди Роузвейлов. У него
самого был всего один ребенок, да и тот родился после многих лет брака, а
тетя Шарлот не родила ни одного.
Доктора, однако, были уверены в ее бесплодии, а муж злился и заставлял
ее подвергаться всяческим процедурам. Джон Фредерик запретил Эйнджел ездить
верхом, гулять и запер дома под неусыпным надзором вечно полупьяной
акушерки. Он заставлял ее есть отвратительную еду и следил за тем, чтобы она
съела все до последней ложки. И без конца заявлялся к ней, требуя, чтобы она
выполняла свой супружеский долг.
- Ты моя! - не уставал он повторять. - Моя!
Иногда Эйнджел даже радовалась, когда у нее начиналась менструация,
хотя это и было сопряжено со страшной болью.
Кроме последнего случая.
Прошло уже семь недель, а менструации все не было. Эйнджел чувствовала,
что в ее теле что-то изменилось. В душе ее родилась слабая надежда, но...
Акушерка поторопилась рассказать об этом Джону Фредерику - слишком рано. Не
прошло и двух недель, как у нее началось кровотечение. Не обращая внимания
на тяжелейшее душевное состояние Эйнджел, подсматривавшая за ней акушерка
тут же заявила, что ей никогда не выносить дитя, и, что было еще хуже,
донесла обо всем мужу.
Джон Фредерик пришел в бешенство. Он не сказал ни слова, выгнал из
комнаты служанок и принялся стегать стонавшую от боли и отчаяния жену
кнутом. Она думала, он забьет ее до смерти.
Однако какие-то остатки человечности все же в нем сохранились, он
отшвырнул кнут, побежал в конюшню, вскочил на коня и, несмотря на дождь,
куда-то помчался.
Результат не заставил себя ждать. Он заболел воспалением легких и
вскоре умер.
Эйнджел схоронила тоску по неродившемуся ребенку в глубине своего
сердца. Она никому не сказала о своей потере и о том, как с ней обошелся
муж, хотя была уверена, что горничная что-то подозревает. Расстраивать отца
Эйнджел не хотелось, он и так видел, что дочь несчастлива с человеком,
которого он для нее выбрал. Если отец даже и заметил, что Эйнджел не