"Энн Мэйджер. Я ищу тебя" - читать интересную книгу автора

музыку, и я не понимаю, почему мне приходится говорить об этом каждый день.
- Все ребята так делают.
- Это самое идиотское объяснение на свете.
- Нет, правда, я не вижу ничего плохого в том, чтобы любить музыку.
Джини глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
- В этом все дело, Мелани, дорогая. Я хотела бы, чтобы тебя
интересовало что-нибудь другое. А у тебя одно в жизни - рок. Это дает
молодежи неверное представление о жизни, делает безответственными.
- Но если ты не слушаешь такую музыку, откуда ты знаешь? Ты должна быть
счастлива, если мне что-то нравится. Многие думают только о наркотиках и
сексе.
- О Господи! - Джини тихо застонала, обессиленная противостоянием
дочери. - Секс и наркотики. Вы, подростки, используете эти вечные доводы,
вроде ядерного оружия, в своей борьбе. Родителям от вас нечего ждать. Нам
остается только умереть с благодарностью, если вы не совершенно ужасны.
Неужели я не имею права надеяться, что из тебя получится что-то путное?
Девушка может стать врачом или юристом...
- Но я не хочу быть врачом или юристом, мама! И школьной учительницей
тоже! Я хочу заниматься музыкой. - С этими словами Мелани оттолкнула свой
стул от стола.
- Тысячу раз говорила тебе, что это не жизнь для такой девушки, как ты!
- Я не собираюсь больше слушаться тебя! Ты пытаешься управлять моей
жизнью. А этого я тебе никогда не позволю.
Пока Джини наблюдала, как дочь пронеслась по холлу с видом
мелодраматической героини, которой неосознанно и неудачно подражала, как и
почти все девочки-подростки, на нее нахлынуло чувство разочарования и
безысходности. Ну зачем она так категорично возражает против музыки? Мелани
ведь упряма и настойчиво стремится к цели, а сказанное ей "нет" только
сделает девочку более решительной. Меньше всего Джини хотелось, придя домой
после тяжелого дня в школе, ссориться со своей единственной дочкой, но,
похоже, это стало у них традицией в последнее время.
Мать и дочь провели остаток вечера в полном мотании, Джини помыла
посуду, проверила тетради, а Мелани сделала лабораторную работу. Когда Джини
пришла в комнату дочери пожелать ей спокойной ночи, Мелани в темноте крепко
взяла мать за руку, ее детский гнев уже прошел.
- Извини, я жутко себя вела за ужином, - прошептала она. - Ты думала о
папе, правда? Поэтому ты и плакала.
Джини кивнула, не говоря ни слова.
- Какой он был? У нас нет ни одной его фотографии. Ты даже никогда не
хочешь о нем рассказать.
Джини подняла глаза на самый блестящий плакат на стене комнаты и
увидела неотразимую иронию в черных глазах Джордана. В ее теперешнем
настроении эта белозубая улыбка казалась вызывающей. Длинные мускулистые
ноги, одетые в черные джинсы, широко расставлены, на шее висит полотенце. С
головы до пят он полон жизни и по-земному мужествен. Джини ощутила, как
кровь быстрее побежала в жилах, и странное глубокое волнение охватило ее.
Она быстро отвела взгляд.
- Он был необыкновенный человек, дорогая, - сказала она спокойно,
слабым, приглушенным голосом. - Но мы друг другу не подходили. - Чуть
прикоснувшись, она поцеловала Мелани в щеку и поднялась, чтобы уйти. - Если