"Борис Майнаев. Над пропастью любви " - читать интересную книгу автора

- Ленка!.. - сердце ударилось в горло и раскатилось тревожной трелью
звонка накатывающегося на нас трамвая.
- Успе-е-ем!
Вдруг ее рука рванулась из-под моей.
- Па-а-а!
Ее голос оборвался и, падая вслед за дочерью, подскользнувшейся на
заледеневшей черноте рельса, я увидел огромные глаза и распяленный в крике
рот водителя трамвая. Солнечные звездочки брызнули в лицо серой мути.
Огромные колеса, опоясанные золотой дугой рвущейся силой тормозов стали,
медленно приближались к груди все еще летящей Ленки. Я ударил ее ногами в
спину и мир стал красным.
Я был где-то далеко внизу, но увидел, что дочь, оказавшаяся по другую
сторону трамвая, поднялась и, крича, протянула руки в мою сторону.
- Папа! Папа!
Веселые голубые вагончики, чуть припорошенные снежком, катились мимо...
" Мы не успели на этот трамвай,- подумал я,- придется ждать
следующего."
С Ленкиного подбородка капала кровь...
Потом я увидел, что черные колеса катятся через мои колени, но не
чувствовал ни боли, ни страха.
Вокруг кричали люди.
Я отолкнулся руками от горячего асфальта.
"Он отрезал мне обе ноги,- как о чем-то постороннем подумал я,- но я
еще успею положить под него голову.
- Папа-а-а! - острая боль ударила в виски.
- Ленка,- крикнул я, что было сил,- не подходи!..

Я, как всегда, куда-то ехал. Мягкое сидение качалось подо мной и голова
билась о стекло дверцы. "Вот засранец,- подумал я о Женьке, своем
водителе, - знай, смотрит себе на дорогу, а что начальник лоб о дверцу
плющит, даже не видит." Я вспомнил, как на меня смотрели в том обкоме
партии, когда я приехал туда с громадной опухолью во весь лоб, набитой во
сне на такой же горной дороге. Но, уж, нет, в этот раз я не им дам
потешиться над столичным журналистом. Я попытался поднять голову, но она не
слушалась меня. "Черт, неужели мы так крепко вчера взяли, что я не в
состоянии пошевелиться? Со мной ведь такого не бывает. И в глазах какое-то
странное верчение. Черт... Надо собраться, медленно вдохнуть через нос и,
заполняя нижнюю часть легких, резко выдохнуть, представляя себе, что воздух
вместе с болью выдавливается через темя... Ну!.."
Свет ударил в глаза, и я услышал немецкую речь.
- Шеф,- прозвучал надо мной женский голос,- он приходит в себя.
- Этого не может быть,- простуженно прохрипел мужчина,- он должен спать
еще минимум два часа.
- Он открыл глаза.
Среди ослепительной белизны комнаты медленно проявилось несколько фигур
в светло-голубых балахонах. "Странно, но они похожи на людей?" Боль
рванулась в виски:
- Папа-а-а!
- Где моя дочь?
- Шеф, он что-то пытается сказать, но я не понимаю его. Мне кажется,