"Владимир Маканин. Где сходилось небо с холмами (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Башилов стоял в сереньком простом пиджаке и смотрел, как они приближаются,
как проходят мимо. Шли по трое, по двое, но только через полчаса, когда они
помылись и сели за эти столы, он увидел их вблизи,- помывшиеся и в других
рубашках, аварийщики расселись под кленами, где им уступили часть мест, а
вокруг сразу захлопотали; была им и бутылка перед едой; они закурили,
задымили. Башилов был среди них гость. ?Это - Георгий. Это он уже совсем
выучился... Музыкант уже?,- говорили они друг другу про него одобрительно. А
он отвечал с готовностью, и это было как повторение, потому что говорили они
теми же словами, какими только что говорили с ним и про него старухи. ?Ну,
как жизнь в Москве, Георгий?? - спрашивали они. Они спрашивали про фильмы. И
про метро. И про членов правительства. Тогдашних лет разговоры. А он
улыбался. Он отвечал.
А те, что подросли в его отсутствие, сидели за скобленым столом
неохотно, недолго: младое племя. Едва пожав руку и мельком на ?музыканта?
глянув, они уходили. Зато старые знакомцы, стариканы и дядьки, хотя и сильно
поредевшие - кто сгорел, кто умер,- сидели за дощатыми столами в точности
как прежде и, медлительные, говорили о пожаре, что случился не так давно.
Сережка Король - вот ведь кто сгорел на последнем пожаре! Человек - не
кошка, сгорел, и нету, а для него, для Георгия, он был, конечно, Сергей
Викторович, пожилой, крепкий еще мужик - разве не помнишь? - так говорили и
спрашивали они.
Считалось, что Сергей Викторович Король, обгоревший, мог бы и выжить,
однако вот в больнице, в городе, он сильно затосковал. Возможно, что после
пожара у него что-то случилось с мозгами; в больнице он днем кричал,
безобразничал, а ночью, затосковавший, решил сбежать: вылез из окна. Он был
в бинтах, он был обгоревший и плохо видевший. Но вот с третьего или с
четвертого этажа упал Сергей Викторович Король? Городская больница была в
четыре этажа; нет, нет, больница в три этажа, возразил Чукреев, и тогда они
немного поспорили, медлительные и раздумчивые: с четвертого, мол, этажа -
это понятно, а можно ли человеку разбиться с третьего? Они редко бывали в
городе: они не помнили, как выглядит больница. Оказывается, упав, Сергей
Викторович Король умер не сразу - его сращивали, резали, сшивали, его
паковали в гипс, разгипсо-вывали, опять резали, и лишь спустя месяц он
еле-еле помер, задал работы, крепкий был!.. Они продолжали обсуждать, когда
сиповатый Ахтынский приволок гармонику. Сильно постаревший и тощий, с
красотой, выродившейся в длинный удивленный нос, Ахтынский приволок из дома
- из чьего? - ту самую гармонику, тоже постаревшую, и держал ее на коленях.
Ахтынский уже давно не пел. Он терпеливо ждал минуту, когда гость сыграет,
не теребил, но, оказавшийся до поры среди женщин, приотстал от общего
разговора о сгоревшем Короле. Женщины спрашивали, дергали, и он негромко
сипел им, что сейчас Георгий сыграет, а мы ж с ним в поезде вместе ехали, а
какая толпища народу в Москве, но мы с ним пробились, а какое пиво!.. -
доносилось до молодого композитора сиплое бубненье. А аварийщики говорили о
последнем пожаре.
Аварийщики спели Выходили двое, затем Напылили куры, затем Чистоган,
затем долгую и бесконечную Жизнь прошла - на ней они и выдохлись, устали, но
затем они пили, они ели, они пели еще, все смешалось, рюмки, стопки,
полустаканы, и совсем не скоро подошла та минута, когда Георгий Башилов,
словно спохватившийся, отметил, что самые удававшиеся ему в детском
исполне-нии на гармонике песни, скажем, Конь твой и Осень, осень, они и