"Владимир Маканин. Голоса" - читать интересную книгу автора

пылинки жизни, стал кричать пронзительным человечьим криком. Сознание он
потерял, но боль была, а может быть, и не боль - он кричал бессвязно, без
слов, без оттенков. Это был непрекращающийся сплошной стон, который
постепенно и самым естественным образом вырастал в звериный смертельный
вопль. Казалось, притих не только барак, но и весь поселок. Пять часов кряду
кричал этот комочек, то, что было и называлось его жизнью, выходило теперь
наружу и растворялось в пространстве.
На пустыре, за сараями,- там, где привязывали козу и выбрасывали худые
ведра,- в бурьяне, на двух составленных кирпичах сидел его отец. Он был пьян
и расслаблен. Скрывшись от криков сына и от глаз жены, он вновь думал о
своей неудавшейся жизни, а когда с ветром все же доносился крик умирающего,
отец в свой черед вспоминал и просил боженьку, в которого не верил ни на
полкопейки, принять душу его сына с любовью и миром. Это напоминало сговор.
"Как бы та хреновина ни обозначалась: материя или не материя,- бормотал
отец,-ты понимаешь... ну, ты в общем и целом меня понимаешь, боженька.-Отец
сплевывал в бурьян.- Короче: чтоб ты встретил его хорошо. Ясно?.. Ты
понял?" - и отец пьяно грозил пальцем кому-то в бурьяне.
А тот, за кого он просил, продолжал кричать. Крик прекратился только к
самой ночи - и с этой минуты тело Мистера уже не боролось, только в самой
глубине тела что-то, казалось, еле слышно булькало.
Два пацана постояли у барака, переминаясь с ноги на ногу - крики уже
кончились,- и пацаны пошли к горам, чтобы поболтаться там ночью и посидеть у
костра. О Кольке Мистере они больше не думали. Эмоция жалости перешла за
грань их понимания, и небольшие детские души не могли выдать и выжать из
себя больше, чем они уже выдали и выжали.
- Жалко вообще-то,- сказал один.
- Еще как...
И они пошли.
Я тоже собирался в ту ночь уйти на Желтые горы, но дома не пускали.
"Почему в ночь? почему тебе обязательно в ночь?" - "Ну, надо. Ну,
на-а-адо",- канючил я и нетерпеливо перебирал ногами; я знал, что те двое
уже ушли... На мое счастье, в многочисленной барачьей семье что-то произошло
меж соседями,- обо мне вдруг забыли,- и в разгар вспыхнувшей и громкой
ночной ссоры я слабенько пискнул; "Ну ладно, мам, я пошел",- и опрометью
кинулся вон. Сначала я бежал. Потом шел быстрым шагом.
Тропа была хоженая и всем нам хорошо известная, а пацаны скоро разведут
костер, и не на той горе, так на этой я костер, конечно, замечу. Была луна.
И мне привиделось, что надо мной в лунных бликах - может быть, следом за
мной - летит душа Кольки Мистера. Прежде чем взмыть окончательно в небо,
душа некоторое время летела параллельно земле, сопровождая нас к Желтым
горам,- почему бы некоторое время душе не полетать над землей, подумалось
пацану. И вот я бежал и оглядывался на лунный нимб.

Была глубокая ночь, все спали; только старуха бабка (она опять была
голодна) бродила по комнате,- она и услышала его последний хрип.
- Детонька моя,- старуха подошла и увидела в полосах лунного света, как
он дернулся. Она припала к нему, обняв его холодные высохшие
ноги.-Детонька...-И, словно почувствовав, что его здесь удерживают, он выдал
этот последний хрип, дернулся тельцем и перешел черту. Старуха бормотала,
припав лицом к его ногам, это был комочек ее плоти, и она словно старалась