"Иван Иванович Макаров "Рейд "Черного жука" " - читать интересную книгу автора

подскакивает цыган. Прямо с лошади он прыгает в табун, на несколько
мгновений исчезает среди столпившихся лошадей. Но вот он очутился верхом на
гнедом жеребце, визжит, взмахивает маузером и изо всех сил бьет косячего в
левую скулу. Гнедой вскидывается направо и почти висит над обрывом. Дядя
Паша Алаверды дважды стреляет ему в затылок. Жеребец взвивается и в
конвульсиях летит под кручу вместе с цыганом.
Лошади лавой прыгают в воду и, борясь с яростным течением, плывут на
китайский берег.
Я вижу, как одну жеребую кобылку закрутило течением и отнесло. Она
растерялась вовсе. Выбиваясь из сил, она пытается плыть против течения. В
лихорадочном напряжении она выбрасывает передние ноги из воды, точно
пытается "взять галопом". Но вскоре она обессилела, и голова ее медленно
погружается в воду. Она выныривает и скрывается вновь, и вновь показывается
и опять исчезает.
Я вижу ее огромные оскаленные зубы. Она ни за что "не сообразит", что
ее спасение - плыть по течению и пристать к берегу. Ее губит "власть стада".
Когда она исчезла совсем, я оглянулся. Андрей-Фиалка стоит рядом и
понуро сопит. Потом поднимает на меня глаза и мычит злобно:
- А и дура-мама...
Я спрашиваю:
- Пропал цыган?
Не отвечая, Андрей-Фиалка стегает лошадь и с кручи прыгает в воду.
Цыган остался невредим. Оказалось, он прыгнул раньше, чем рухнул жеребец, и
заполз под обрыв.
Андрей-Фиалка злится на него за то, что цыган с ним сегодня необычайно
предупредителен и услужлив.


Я снова в Харбине. Власти "оказывают активное содействие" советской
комиссии, разыскивающей угнанный мною табун, - это теперь. А два дня тому
назад, когда лошадей еще не погрузили на английский пароход, они, власти,
"любезно" доказывали Советскому правительству, что кража лошадей "совсем
невероятный факт".
Вечером приехал Артемий и притащил с собой "поэта" - высокого
серенького гимназиста из харбинской гимназии. Завербовал в отряд.
- Человек энтиресный. Душевный, - рекомендует он.
Я молча вглядываюсь в "поэта". Гимназист смущен, но "заставляет себя"
быть развязным.
- Господин начальник, - хрипловато философствует он, - религия есть
единственное спасение тонкости человеческой души. Пусть Бога нет, но без
религии душа костенеет. Как люди могут управляться без религии? Во имя
спасения религии...
Я перебиваю его:
- Вас мне не нужно.
Артемий вступается за него.
- Стишки составляет из своей головы, - добавляет он.
Гимназист высказывает новый мотив:
- Вы делаете преступление перед русской литературой.
- Гм?
- Одного из представителей ее вы лишаете возможности побывать на