"Иван Иванович Макаров "Рейд "Черного жука" " - читать интересную книгу автора

называет прямой германский тесак.
Дядя Паша Алаверды мгновенно бледнеет: роняет раздробленную мишень и
вылетает вон из комнаты.
Андрей-Фиалка мрачно смотрит ему вслед и через минуту мычит:
- А и дура-мама. А и дура.


Вернулся Артемий. Я его посылал "пошукать". Он переходил границу и
теперь докладывает:
- Кони, я прямо скажу, отменные. Селезни, прямо скажу, а не кони. У
Монголии скупают, и все под казенным тавром.
Он приехал с женой. Здесь она держится со мной робко. Кажется, будто ей
не верится, что это она была там, у себя дома, так близка со мной и
ластилась ко мне в своей наглой страсти.
Артемий отвечает мне:
- Охрана?.. Что - охрана? Охрана, она и есть охрана. Я прямо скажу:
хреновая охрана.
Она очень низко и покорно кланяется и вторит ему торопливым шепотом:
- Никакой охраны... никакой... - Ей хочется сказать больше, но она
робеет и умолкает.
Здесь, в городе, она какая-то жалкая и холодная. Я хочу узнать, не была
ли и она уж с Артемием, но вспоминаю о кутеже с ней. Мне становится противно
от того, что в пьяном буйстве ласкал ее, кусал ее горячее, до липкого
влажное тело, и она с тихим стоном покорно переносила это и ждала.
Я отхожу к столу и говорю:
- Хорошо, Артемий, готовься. - Потом нагибаюсь над "Правдой" и синим
карандашом обвожу сообщение о беспорядках на Китайско-Восточной железной
дороге.
Оба бесшумно уходят. Я слышу, как они шепчутся за дверью. Меня
раздражает их шепот, а главное то, что они так долго не уходят.
Потом полураскрылась дверь, и Артемий спросил:
- Ходок прикажете или верхами?
- Ходок! - почти кричу я, не глядя на него, и опять бесцельно обвожу
вдоль синей черты новую, красную.
- Ходок, ходок! Я прямо скажу - ходок обстоятельней.
Когда он закрывал двери, я поднял голову. Через плечо Артемия смотрела
Маринка. Взглядом благодарила меня. Я понял, что Артемий не хотел ехать на
полке, но настояла она и теперь увяжется с нами.
Нервничая, я в третий раз очерчиваю в "Правде" заметку о беспорядках на
"К.В.Ж.Д."


Сегодня и в наших газетах - а впрочем, где мои газеты: там, в России,
или здесь? - появились заметки о большевистских бесчинствах на "К.В.Ж.Д.".
Кому же верит читатель? "Правде" или нашим газетам? Сообщения в
"Правде" носят характер спокойной уверенности. Наши газеты выдают себя
чрезмерным криком "караул".
А может быть, мне так кажется потому, что я знаю, где фальшь.
Иностранные газеты молчат. Немудрено. Большевики научили их некоторой
осторожности.