"Максим Макаренков. Мой Сашка любит яблоки, Что-то изменится, Драйв (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

мечту, бросив обратно в осточертевшую череду будней.
Загонщик снова напомнил о себе.
- И не забывай, твоя женщина, одна из тех, Ждущих.
- Да... Вот это я помню.
- Ну, так помни. Загонщик положил мне на плечо руку и слегка сжал. - Не
позволь себе ее потерять.
А еще через три дня Крис вскочила в пять утра. Я высунул голову из под
одеяла и разлепил один глаз. Кристина улыбалась, в ее глазах с вертикальными
зрачками плясали веселые бесенята.
- Смотри, что я могу!- прошептала она и взялась кончиками пальцев за
одну из своих сережек. Металл потек под ее пальцами и принял форму
серебристой змейки. Крис убрала руку. Змейка продолжала слегка извиваться и
тихо мелодично шипела. Не шипела даже, а посвистывала.
- Крис, скажи, пожалуйста,- я откашлялся, - тот, кого ты ждешь, он ведь
должен придти сегодня?
Она даже не удивилась. Глянула через плечо, улыбнулась и сказала только
одно слово.
- Да
Небо над городом померкло, а потом вспыхнуло апельсиновым и алым. Дома
содрогнулись, потекли, принимая новые, невиданные в этом мире формы. Крис
восторженно завопила и вылетела из квартиры. Ее каблучки зацокали по
ступенькам, хлопнула дверь подъезда. Она ушла. Я подошел к окну, закурил и
стоял так, пуская дым и глядя на голубое зарево, разгоравшееся в центре
города. Там открывали дверь, там ждали Безымянного. А со стороны шоссе
доносился визг тормозов и грохот столкнувшихся машин. Выбегали из подъездов
люди, воя от ужаса, не понимая, куда и зачем бежать.
В центр голубого свечения ударили пара вспышек яростного белого огня.
Свечение поглотило этот огонь и стало еще ярче. Так закончились дни Старших,
ведь только я мог наложить печать и закрыть Дверь. Облака приняли форму
изящных длинношеих драконов и стали кружить вокруг центра свечения.
Безымянный пришел.
Загонщик подошел ко мне и встал рядом.
- Ты сам понимаешь, что ты сделал? Точнее, чего ты не сделал?
- Да, конечно.
- Ты погубил мир. Ты погубил Старших. И ты потерял свою женщину... Она
там, с ним, на века.
Я посмотрел на Загонщика и улыбнулся.
- Вот понимаешь, меня всегда удивляло, почему считают, что если ты
живешь тысячелетия, а любимые тобой люди, всего десятки лет, то, со
временем, ты начинаешь бояться боли, которую тебе приносит их смерть. И ты,
мол, будешь отказываться любить. Чтобы этой боли избежать.
Бред это все. Или говорят так те, кто не любил никогда в жизни. Если
любишь, то сделаешь все, чтобы любимый человек жил счастливо до конца дней
своих. Понимаешь ты, счастливо! И потом, в конце, проводишь его.
А что я мог дать Крис? Закрой я ворота, каким стало бы ее будущее?
- А мир? Весь остальной мир? Ты подумал, что будет с ним?
- Пойми, Загонщик, слишком долго мы не давали шанса тем, кто ждал
Безымянного. Слишком велика была для них плата за серое спокойствие
остального мира. Пусть теперь живут они. Они, и Крис...
Мы стояли с Загонщиком у окна и смотрели, как ширится, растет круг