"Эд Макбейн. Румпельштильцхен ("Мэттью Хоуп") " - читать интересную книгу автора

доносившегося сюда с улицы - то какой-нибудь котяра принимался скрипуче
выводить любовную серенаду своей кошечке, то вдруг полночную тишину улицы
нарушал звук проезжавшего мимо автомобиля или же поезд проносился где-то
вдалеке. Мы включили телевизор и уселись на диване как раз напротив него, и
черно-белые кадры какого-то старого фильма, мелькавшие на экране, были
единственным источником света в комнате, и темнота объединяла нас еще
больше. Мы сидели и потягивали коньяк из бокалов. Я не ощущал никакой
опасности, которая могла бы угрожать этой идиллии. И я уже действительно
поверил в то, что Элисон на самом деле будет всю ночь спать в своей
кроватке, и мне не ненужно будет словно в юношеском порыве спеша нащупывать
пуговицы, и нет абсолютно никакого повода для отчаянных и торопливых
поцелуев, призванных соблазнить и завлечь до наступления неизбежного
признания. Но Викки все еще дрожала в моих руках.
- Ну давай, - прошептал я ей, - расслабься. Все уже позади.
Я имел в виду ее сегодняшее выступление в "Зимнем саду".
Викки вздохнула и очень тихо проговорила:
- Как бы мне хотелось, чтобы это было именно так.
Я не знал, что она имела в виду.
Она снова вздохнула; я вдруг понял, что вся эта ее манерность была
вызвана нервными переживаниями. А потом вдруг ни с того ни с сего, может
быть от волнений перед вечерним выступлением, а может быть от смешения
одновременно марихуаны и коньяка, она вдруг начала рассказывать мне о своем
сказочном пути к успеху, о том как она была рок-звездой шестидесятых, и
слушая ее, я чувствовал, что в тот момент мы были с ней близки, близки как
никогда со времени нашей первой встречи. Есть такие мужчины - и я вынужден
стыдливо признать, что я тоже вхожу в их число - которые хотят оказаться с
женщиной в одной постели только потому, что она, как им кажется,
"сексуальна", вне зависимости от того, что вообще это понятие может
включать в себя, не обращая внимание на то, что некое сочетание бедер и
губ, и волос, и груди может все-таки создать образ того, кто впоследствии
становится наиболее желанным. И пока Викки рассказывала мне о своем
захватывающем звездном восхождении, я уже начинал все больше и больше ее
обожать. Тогда мне хотелось лечь с ней в постель только по одной
единственной причине: потому что после трех недель и двух дней нашего
знакомства она мне по-настоящему и всерьез нравилась.
Викки рассказала мне, что до того, как ее "открыли", как потом писали
об этом в газетных и журнальных статьях, посвященных ее песням, она иногда
выступала с разовыми концертами в мотелях, разного рода клубах и
придорожных закусочных, имевшихся в великом множестве как в самом городке
Литтл-Рок, штат Арканзас, так и в его окрестностях. Все эти концерты так и
проходили никем незамеченными, да и сама она, казалось, не возражала против
подобной анонимности. Двейн, ее отец, - он остался вдовцом, когда Викки
было четырнадцать лет - стал всячески способствовать творческой "карьере"
дочери с тех пор, как ей впервые заплатили гонорар в десять долларов за ее
самое первое выступление в винном погребке "Уголок Рокки", что в Свит-Хоум,
Арканзас, совсем недалеко от Литтл-Рок. В 1964 году Двейн однако решил, что
его девятнадцатилетней тогда уже дочери судьбой предопределен лучший удел.
В один из выходных он живенько усадил Викки в их фамильный Бьюик-седан
выпуска 1962 года и затем отправился в нем сначала в Мэмфис, а затем
повернул на север к Нэшвиллу, где записывающих компаний было, как ему тогда