"Алекс Макдуф. Корона мира ("Конан: Ключи Океана" #2) " - читать интересную книгу автора

нарядов - предостаточно. Накидки же были обретены незадолго до отплытия, ибо
покоились на самом верху мешков, то есть были втиснуты туда в последнюю
очередь.
Завершив сии благочестивые деяния, жрец решил отдохнуть, да так и
просидел чуть не до полудня, созерцая первозданность океана и охраняя сон
своих случайно обретенных спутников.
В полдень, когда светило добралось до зенита, изрядно уже припекая, и
тень сидящего сделалась короче локтя, невеликого роста желтокожий человек в
красивой, но очень странной одежде со множеством пришитых к ней маленьких
серебряных колокольчиков пошевелил иссохшими губами, приоткрыл глаза и,
увидев нового члена экипажа, неожиданно молниеносно по-кошачьи извернулся, в
одно движение оказался на корме у руля, вперив в пришельца цепкий и злой
взгляд.
- Кто ты такой? Откуда ты взялся? - сказал человек хрипло, ибо горло у
него пересохло, как туранская пустыня. Тэн И - а это был, конечно же, он -
на сей раз пренебрег правилами любезного обхождения и хорошего тона, но
положение обязывало не доверять никому, тем более какому-то незнакомому
мужчине, забравшемуся откуда ни возьмись посреди бушующего моря в их лодку.
Жрец посмотрел на кхитайца внимательным и сочувствующим взглядом своих
серо-синих глаз и отвечал:
- Вы поступили очень правильно, когда привязали бочонок и плотно его
закупорили. Буря была такой, что не сделай вы так, у вас бы не осталось ни
капли воды. Ныне тебе следует смешать воду с вином и напиться, после же, да
будет всевидящий Митра свидетелем моим словам, я охотно отвечу тебе.
- Митра? - все еще недоверчиво и одновременно с облегчением переспросил
Тэн И. - Ты исповедуешь митрианство, месьор?
- Да. Вы это так называете, - как-то странно согласился жрец. - Вот,
кажется, пригодный для питья сосуд. Я нашел его среди ваших вещей. Позволь,
я наполню его.
- Если тебе будет угодно. - Не вполне еще пришедший в себя кхитаец
начинал понимать, что картина, представшая взору его, если выражаться
осторожно, неправдоподобна. Пока жрец, кряхтя, помогая себе кинжалом, снимал
с бочонка плотно пригнанную дубовую крышку, пока зачерпывал кружкой,
принадлежавшей Хорсе, действительно чудом не потерянную воду, пока доставал
из-за пазухи серебряную же флягу и доливал в воду густо-красного цвета
крепкое вино, Тэн И напряженно искал непротиворечивое объяснение настоящего.
Но цепь его рассуждений неизменно с печальным звоном рассыпалась. Даже
предположение о том, что все они мертвы и теперь очень своеобразно
добираются к предвечному свету, не выдерживало опровергающих его
доказательств. Ну зачем мертвому утолять жажду? И почему он так озяб, хотя
солнце в зените? Разве мертвые мерзнут? Да и не хотелось ему ни к какому
свету, а хотелось пить, есть, согреться и узнать поподробнее, как
наискорейшим образом прибыть в Кордаву или Мессантию. Да хотя бы и к пиктам,
но в обитаемый край. Все это были думы плотские и недостойные царства света.
А странный жрец уже держал перед Тэн И наполненную соблазнительным
напитком кружку. Королевский слуга протянул руку, чтобы принять подношение,
и тут взгляд его приковал амулет, висевший на цепи на широкой крепкой груди
жреца. Это было солнечное колесо - круг с четырьмя спицами, образующими
прямой крест. Несли это рукотворное солнце четыре крыла, прикрепленные к
ободу колеса в местах, где спицы смыкались с ним, образуя, таким образом,