"Наталья Макеева "Психиатрическая мама"" - читать интересную книгу автора

а картина тем временем прорастет еще десятком-другим историй. Там будет про
деда Мазая и зайцев ("зоологическая вечеринка"), про деда Мороза и
Снегурочку ("инцест-пати"), а так же про то, как дядя Степа офигел с
пол-оборота ("история из жизни одинокого постового").


2

Hе оскудела рука мамы, пьющей горячую сыновью кровь. Многорукая и
тигриноглазая кружилась она по залитой кровью и черной слюной комнате. А
глаза безумцев тем временем погасли, так и не закрывшись. Их когточки
выскребли в стене огромные выбоины - мама как раз приготовила дрель ужаса,
все еще надеясь извлечь сыворотку из детских мозгов, утомленных
предсмертием. Аллы пугачевы заплели свои волосы в тысячи косичек, вылезли в
окно и, чинно рассевшись на ветке безымянного дерева, коротали время в
обсуждении своих бессловесных подробностей и грызении конопляного семени.
Аллы плодились как кролики в гробу, их становилось все больше, а мама тем
временем забавлялась в дрелью, разбрызгивая капли ужаса из своих ужасных
желез. Аллы строили глазки голове санитара, осторожно выбирающейся из
тумбочки посредством ушей и языка. А одна, самая странная Алла обернула
тельце в обрывок заскорузлого бинта и забавляла товарок рассказами о том,
что Дева Мария на самом-то деле зачала Иисуса на одной из чудовищных оргий.
Лишь осознав, что дело чревато размножением, она придумала историю,
отдаленно напоминавшую ту, что прочел птицеглазый жрец перед началом
разврата. По иронии судьбы древнее божество, повелитель змеиных случек и
карликов-целителей снизошло тогда на Землю, где и приглянулась ему
беспутная отроковица Мария. Продолжение было банально и дальше Аллу никто
не слушал. Все уже наблюдали за мамой и ее подопечными.
А безумцы, чьи глаза давно смотрели сквозь стены (сквозь все возможные
стены), всё глубже в глубже внедрялись в бетонную стену, в предчувствии
дрели буравя ее обгрызенными когточками. Мама медлила. Она-то как никто
другой, понимала, что сыворотке нужно созреть, накопиться и лишь потом
попасть в ее алчущие закрома. Заклинания! Да, ведь все дело в них. Они -
тысячи слов и гортанных звуков, пропитали стены, они слепили саму эту
клинику из криков и книжек, из слов и снов, из тетушек и дядюшек, тушек и
пташек. Заклинания - это тот же цемент, из чего же еще строить клиники? В
застенках психушек матери с дрелями добывали, добывают и будут добывать
сыворотку из предсмертных криков своих безумцев. Это - закон, построже
многих других. Мама с дрелью и ее агонизирующие отпрыски. Голова и Алла.
Вычурная картинка в дешевом журнале для подростков, пресытившихся выпусками
новостей. Старые песни о главном, но старое слишком ветхо, что бы быть
песней - оно переродилось в безмолвный скрежет и крики, сквозящие во
взглядах. Крики, рождающие драгоценную сыворотку, способную оживлять
неродившихся и убивать тех, кто и так уже давным-давно мертв. Зайдите в
любую больницу - вы слышете, как стонет там все живое? Это мамы заводят
свои дрели, принимая смену от пестрочулочных поджарых бабушек. А в это
время дочери, коих не касаются предсмертные крики и прочие опыты, растят в
себе нечто странное, чему так скоро предстоит повиснуть во благо науки.
Едва оформившаяся инфанта с дрелью в руках. Юная нимфа, вскрывающая череп
своему преждевременному порождению. Да, это картины, достойные черных