"Олег Малахов. Liberty" - читать интересную книгу автора

пить кофе. Потом я глазами пытался поймать ее губы, целующие мои руки, в
которых таял шоколад зефира, пенился кофе без сахара (почему без сахара?), я
бодрился второй чашкой, а она уже встала и спрятала книжку в сумочку из
джинсовой ткани. Я забыл о своей работе, об интервью с Анжелой, у которой
что-то произошло с зубами, и мы решили перенести съемки, а ее дантист ушел в
отпуск, и она просила меня помочь ей, и Карл уже откуда-то узнал о ее
проблемах и уже искал ей замену, а Анжела не могла жить без подиума в свои
23 года. Я твердо решил не преследовать девушку с ресницами Клеопатры и
шершавыми пальцами, периодически листающими периодические издания и желтые
страницы неизвестных мне книг. Но я ощутил неоднозначность впечатления,
запах свеже сваренного мяса, залитого томатным соусом, ведь радость
заключалась в том, что педофилы не реагируют таким образом на девушек,
читающих книги в кафе и бросающих случайные взгляды на посетителей, и к тому
же не имеющих ничего общего с Клеопатрой и Рембрандтом; а оказывается,
педофилы в тайне мечтают о связи с мудрой и опытной стройной женщиной,
имеющей сухую жесткую, идеально сексуальную кожу, которая выдерживает
многократные выделения пота, и становится влажной лишь к определенному
моменту органичного экстаза, обычно заполняющего организм в процессе
третьего по счету затяжного и просторного оргазма. Ее руки и ноги эластичны,
и движения выверены, и взгляды не требовательны в силу того, что любое
совокупление изначально обречено на успех и обоюдное удовлетворение. Такие
женщины несомненно соблазняют своих Антонио и хранят сакраментальность
любовной игры, но если они умрут от любви... автомобили за окном столкнулись
с завесой дождя, Анжела, видимо, плачет сейчас в своей полубогемной
квартире, рассматривая свои зубы, неведомо отчего черневшие, и уходить не
хотелось, думая о несчастьях Анжелы, минеральной водой освежая ротовую
полость после двух чашек кофе. Стекло звенело от капель снаружи, троянды в
цветочном магазине напротив таяли в воспоминаниях о живой земле и
ампутированных корнях. Я бы хотел заглянуть в книгу из джинсовой сумочки и
увидеть хотя бы одну букву внутри, таким сентиментальным становился я,
умирая вместе с трояндами, как будто меня заворачивали в изысканную
подарочную бумагу и дарили партнершам Анжелы после очередного показа.
Шелковый платок хранил горечь полувзрослого педофила, беспокоившегося о
своей прическе немного больше, нежели о плакавшей у зеркала Анжеле. У Карла
был отменный вкус, Анжела обладала необычайно изящной походкой, но что
случилось с ее зубами. Она не находила объяснения своему стоматологическому
недугу, она поддавалась унынию и совсем отчаялась, когда де Голь уехал в
Германию, а он был ее кумиром.

О ней.

Она была, как американский ребенок, но любила читать о Робинзоне Крузо,
как бы ей хотелось, как бы она смогла, и все вслушивались в ее истории на
ломаном британском английском, и поражались, как много в ней радостной
Калифорнии, а она убегала от их высказываний, подчеркивающих ее рифмы.
И..и... Ее нельзя было узнать, когда путь дрожал водой самых глубоких луж, и
журавли клевали гривы непокорных жеребцов, слепо рвущихся в благодать полей.
А-а на самом деле слишком многие люди, которые видели ее, которые ощущали ее
рваные взгляды на своих фигурах, начинали осознавать, что они полностью
проникают в свою самую заветную мечту, которой не суждено сбыться, не