"Олег Малахов. Inanity" - читать интересную книгу автора

Капс психовал, счастливые люди не нравились ему. Он не мог определить,
каким местом они получают оргазм. Безобразие.
Я бы не видел твоего лица, если бы все шрамы, которые появились у меня
на лице за последнее время затянулись. И опротивел бы тебе. Я помню тебя,
когда ты взрывалась внутри разнообразных детей. Как того мальчика с плюшевым
мишкой в руке разорвала на мелкие частицы, помнишь...и где рука его потом,
смешанная с плюшем приземлилась? Где? А он тебе показывал свои рисунки на
асфальте.
А ты могла.. От любви могла все. Готова ко всему. Была. От вдохновения.
Мокрая от волнения. Могла застыть в пространстве голом и необузданном. С
гневом смотрела на вариации своего разбрызганного мозга.... азгул какой-то.
Из ничего.

Иду к самому великому человеку. С грузом тревог. В припадках, вспоминая
былое. аздетой душой лечу. Падаю. А любил ли? Открываю себя в начале песка.
В немыслимо загадочном звучании "Je t'aime" на экране. За экраном стоит она.
В ней узнаю себя. Маленького и тоскливого. Узнаю заплаканные чистые глаза. В
трусах. Беспомощный. Без цветов, как обычно. С фотоувеличителем в кармане. С
дыркой в кармане. С сигарой во рту. Без рта. С распитым бокалом, летящим на
пол. Мраморный.

егулярно хирург встречал свою дочь, когда она прилетала к нему из
Испании, Италии, Китая, Перу, не перечислить. В белоснежной рубашке с ярким
галстуком. С поцелуями в аэропорту. С соком из свежевыжатых апельсинов на
заднем сидении несущей девочку домой машины.

Но сегодня он спешил в поликлинику, руки потели, и руль превращался в
ртуть. Мухи облепили лобовое стекло. Если ты хочешь опять жить с верой в
странствие душ, засыпай в ворсе своего любимого кресла, после работы с
газетой и новостью о том, что мир постарел. Она не могла не приехать, и ему
не терпелось с ней увидеться, но, даже распутывая паутины дежурств в
поликлинике, Пьер надеялся сменить себя Агнессой, но она умерла у него на
глазах, когда делала операцию пострадавшему от туберкулеза в прошлом веке. У
нее в глазах уже таилось предчувствие смерти. Ей был благодарен излечившийся
от дистрофии мальчик, выросший и покоривший пьедесталы бодибилдинга. Только
почему-то Пьер хотел, чтобы она была здесь, как всегда спрашивая: смоем
напряжение? - на что он порой отвечал, что завтра приезжает ОНА, или смывал
напряжение в винном погребке Сержа в пяти минутах расслабленной ходьбы от
поликлиники. Просыпайся, Джордж. Насмотрелся Лео Каракса. В голове
окрыленность сознания, не за чем приходившая любовница пленилась тобой, и,
пронизана твоими губами, лишь заплакала на твоей груди, и, не услышав биения
сердца, сама закрыла за собой дверь. Мою. Зачем он думал об этом, думал.
Оставил бы тайной все, чтобы она не разглядела в его голом взгляде
истерзанную душу, свою. Просыпайся, Джордж. Уже все ушли на работу. Помоги
Пьеру. Он видел сон, как она приезжает. Из той страны, в которой она
целовалась с загадочным моряком, не знавшим своей национальности, и искавшим
страну своих предков, показывала Пьеру свое розовое небо, в котором
накапливались образы ее снов, и Пьер боялся опоздать.
Ее имя звучало легко и уносилось вдаль. Его не произносили, его дышали,