"Бернард Маламуд. Еврейская птица" - читать интересную книгу автора

Был уже конец ноября, и Шварц мерз на балконе в холоде и тумане.
Особенно тяжелы были дождливые дни, когда он просыпался с застывшими
неподвижными суставами и едва мог пошевелить крыльями. Его мучили приступы
ревматизма. А тем временем Коэн, который прочитывал все статьи о миграциях
птиц, как-то вечером, после работы, когда Эди на кухне готовила жаркое в
горшочке, вышел на балкон и, заглянув в клетку, приказал Шварцу поскорее
отправиться в путь, если тот не хочет себе беды.
- Мистер Коэн, за что вы так ненавидите меня? - спросила птица. - Что я
вам сделал?
- Ты возмутитель спокойствия номер один, вот за что. Дальше. Кто слышал
о еврейских птицах? А теперь - прочь отсюда, или - война в открытую!
Но Шварц упрямо отказывался покинуть дом, несмотря на то, что Коэн
всерьез решил извести птицу, хотя и скрывал свои намерения от Эди и Мори. Он
сомневался: Мори не выносил никакого насилия. И как скажется исчезновение
птицы на его школьных успехах? И все же он решил попробовать. Во-первых,
потому, что парень, похоже, всерьез втянулся в учебу - благодаря черному
ублюдку, а во-вторых, потому что Шварц окончательно достал его своим
присутствием; он преследовал его даже во сне.
Коэн начал свое наступление с того, что стал подмешивать к ломтикам
селедки в мисочке Шварца жидкий кошачий корм; он с жутким треском взрывал
бесчисленные пустые бумажные пакеты возле птичьей клетки, когда Шварц спал.
Казалось, измученный Шварц уже дошел до нужной кондиции, однако он все еще
оставался в доме. Тогда Коэн принес здоровенного кота, якобы в подарок Мори,
которому всегда хотелось котеночка.
Что было делать Шварцу? Он сходил с ума, но никак не мог решиться
улететь. Поэтому он безропотно ел селедку в кошачьем соусе, старался не
содрогаться от хлопков разрываемых пакетов, похожих на разрывы петард, и,
живя в обстановке вечного террора, жался к потолку, потому что внизу его
всегда поджидал кот.
Минуло несколько недель. И вот на следующий день после того, как мама
Коэна умерла в своей квартирке в Бронксе, а Мори получил "единицу" по
арифметике, разъяренный Коэн с трудом дождался, когда Эди и Мори ушли на
урок музыки, и, наконец, атаковал птицу. Он вышел на балкон, размахивая
веником, и обезумевший Шварц метался взад-вперед, пока, в конце концов, не
сумел скрыться в клетке.
Коэн настиг его и, схватив сразу за обе ноги, вытащил упирающуюся птицу
наружу. Шварц дико бил крыльями и хрипло каркал. Коэн, крепко вцепившись в
птичьи лапы, стал крутить его над головой все быстрее и быстрее. Но в этом
страшном вращении Шварц ухитрился изогнуться и изо всех сил ухватить клювом
нос Коэна. Коэн завопил от боли, ударил птицу кулаком, и, дернув Шварца
сразу за обе ноги, освободил свой нос из острого клюва. Он снова стал
крутить над головой вырывающуюся птицу и крутил до тех пор, пока Шварц не
обмяк от головокружения и дурноты, а затем швырнул его в темноту. Шварц
камнем рухнул на тротуар. Следом полетела клетка. Коэн слышал с балкона, как
она с треском разлетелась от удара о землю.
Целый час с веником в руке, колотящимся сердцем и пульсирующим болью
носом Коэн ждал возвращения Шварца. Но птица, у которой разорвалось сердце,
не вернулась.
Вернулись Эди и Мори.
- Поглядите-ка, - сказал Коэн, показывая им окровавленный и распухший