"Курцио Малапарте. Техника государственного переворота [V]" - читать интересную книгу автора

нистерство иностранных дел, а вместе с ним и все посольства. Только двое
из присутствующих, папский нунций и посол Италии Томазини, считали
необходимым до последнего момента оставаться в Варшаве. Их позиция вызвала
не только ожесточенную критику собравшихся, но и недовольство польского
правительства, подозревавшего, что нунций и посол не хотят покидать
Варшаву в тайной надежде дождаться там большевистской оккупации. Ведь в
этом случае, говорили злые языки, у нунция была бы возможность установить
контакт между Ватиканом и советским правительством под видом обсуждения
религиозных проблем, важных для Церкви, внимательно следившей за событиями
в России и готовой воспользоваться любой возможностью, чтобы усилить свое
влияние в Восточной Европе. Намерение Ватикана воспользоваться тяжелейшим
кризисом, в котором пребывала православная церковь после большевистской
революции, проявилось не только в назначении отца Дженокки легатом на
Украине, но и в особом отношении монсиньора Ратти к Андрею Шептицкому,
униатскому митрополиту Львова, весьма нелюбимому в Польше. Униатская
церковь в Восточной Галиции всегда рассматривалась Ватиканом как удобный
канал для проникновения католицизма в Россию. Итальянского посла Томазини
подозревали в том, что он выполняет инструкции министра иностранных дел
графа Сфорца, продиктованные внутриполитической необходимостью и желанием
завязать отношения с советским правительством, чтобы удовлетворить
требования итальянских со-
циалистов. Если бы Томазини остался в занятой большевиками Варшаве, у
графа Сфорца была бы возможность вступить в дипломатические отношения с
Москвой.
Демарш монсиньора Ратти был воспринят премьером Витошем чрезвычайно
холодно. Тем не менее было решено, что в случае опасности польское
правительство переедет в Познань, а в нужный момент распорядится о
временной эвакуации из столицы иностранных представительств. Два дня
спустя основная часть персонала посольств покинула Варшаву.
Авангард большевистской армии был уже у самого города. В рабочих
предместьях раздавались первые выстрелы. Настало время предпринять попытку
государственного переворота.



III

Варшава в те дни выглядела как город, приготовившийся к разгрому и
грабежу. Августовская духота приглушала голоса и городской шум; над
толпами, наполнявшими улицы, нависло гнетущее молчание. Время от времени
бесконечные вереницы трамваев, нагруженных ранеными, медленно рассекали
толпу. Раненые высовывались из окон, потрясая кулаками и изрыгая
проклятия: в ответ с тротуара на тротуар, с улицы на улицу перекатывался
долгий ропот. Под конвоем конных улан понуро плелись пленные большевики в
лохмотьях, с красной звездой на груди. Толпа молча расступалась перед
ними, пропускала их и снова сдвигалась. Там и тут вспыхивали стычки, но
тут же затихали в начавшейся давке. Над этим морем голов порой возвышались
деревянные кресты: это шли в религиозной процессии тощие солдаты с
лихорадочно горящими глазами; процессии двигались медленно, людской поток
посреди улицы то застывал на месте, то тек вспять, то разливался по шумным