"П.Д.Мальков. Записки коменданта Кремля " - читать интересную книгу автора

Смольного Мальков. Слыхал? За плохое несение караульной службы пойдешь под
арест. Посидишь на губе, авось поумнеешь. Взять его!
Латыши моментально подхватили вконец обескураженного часового, и наш
отряд беспрепятственно проник в здание. Оставив по указанию Озола у входов в
комнаты, где размещалась часть матросов, небольшой, заслон с пулеметом, мы
ворвались в актовый зал. Ни один из спавших там моряков не успел проснуться
и толком понять, что произошло, как латыши с винтовками наперевес цепочкой
встали вдоль пирамид с оружием, а Берзин, Манаенко, я и двое пулеметчиков,
латышских стрелков, выкатили пулеметы в центр зала, взяв весь зал под
обстрел.
- Лежать на местах, не шевелиться! - рявкнул я. - Первого, кто поднимет
голову, прострочу к чертовой матери!
Тут проснулись все. На матрацах зашевелились, послышался сдержанный гул
голосов, но ни один матрос не попытался подняться. Не упуская ни на минуту
инициативы, не давая морякам прийти в себя и подумать о сопротивлении, я
продолжал:
- Я комендант Смольного Мальков, матрос крейсера "Диана". Прибыл по
приказу Ревкома. Отряд ваш разоружаю. Пьянствуете, безобразничаете, позорите
весь Балтийский флот, а еще кронштадтцы! Да какие вы кронштадтцы...
И тут я не сдержался и завернул такое, что, несмотря на весь трагизм
положения, откуда-то из угла донесся восторженный возглас:
- От чешет! Ай да "Диана"!
Этот возглас разрядил напряжение. Раздался смех, полетели шутки,
вопросы. И все - лежа, под грозно ощерившимися дулами наших пулеметов.
Подняв руку, я восстановил тишину.
- Где начальник отряда, комиссар? Давай их сюда. Буду с ними говорить.
При всех!
- Да их тут нет, - ответили с одного из ближних матрацев, - они там, в
той комнате.
Из-под одеяла высунулась голая рука, указывая на дверь в дальнем углу
зала. Я молча кивнул Берзину, Он направился к этой двери, как вдруг она с
треском распахнулась. На пороге стояли двое матросов с пистолетами и бомбами
в руках. В зале вновь воцарилась угрюмая, настороженная тишина. Латыши
припали к пулеметам, стоявшие у пирамид защелкали затворами. Еще минута, и
могло такое начаться. Только тут один из матросов, стоявших в дверях (как
оказалось, комиссар отряда), глянул на меня и вроде неуверенно спрашивает:
- Мальков? Павел, никак ты?
Смотрю, а это один из авроровцев, с которым в канун Октября мы
обсуждали, как отогнать в Кронштадт царскую яхту "Штандарт".
- Я-то я, а вот ты до чего дошел! На весь Питер флот осрамили. Не
успели приехать - пьянки, грабеж. Глаза бы мои не смотрели!
- Стоп, комендант. Задний ход! Грех, конечно, есть. Только ты отряд не
хули. С заразой мы разделались сами.
Я недоуменно смотрел на комиссара.
- Ты вот что, машинки-то свои убери, - невозмутимо продолжал комиссар,
кивнув на наши пулеметы. - Не к контрикам пришел, не в офицерское собрание.
Ребятам дай встать, тогда и поговорим по-человечески, по-матросски.
Комиссара поддержал дружный гул голосов. В них не было ни угрозы, ни
озлобления. Действительно, ведь к своим пришли, к балтийцам!
- Ладно, вставайте уж, вояки! Тоже боевой отряд, кронштадтцы. Дрыхнут,