"Дебра Маллинз. Две недели с незнакомцем" - читать интересную книгу автора

за статуей Венеры.
Фокс так бы и поступил. Он соблазнил бы эту женщину и вскоре выведал бы
у нее все секреты...
А Саймон вместо этого обволакивал ее льстивыми словами и комплиментами
и убедил вернуться в бальный зал прежде, чем они обменялись поцелуем. Она
откровенно хотела его, и никакого сомнения в ее желаниях не оставалось.
Однако мысль о торопливом соитии с этой похотливой особой под взором
каменных глаз римской богини казалась ему кощунственной.
Это Фоксу следовало находиться в саду с бурной вдовушкой, пока Саймон
заботился о собственной жене.
Он откинул голову на спинку кресла. Когда Саймон после свидания с
Изабеллой в конце концов обнаружил Люси и лучшего друга, те в мрачном
раздражении молчаливо наблюдали за танцующими. Как он понял, плохое
настроение Фоксуорта объяснялось очень просто. Со времени случившегося с ним
несчастья Фокс испытывал к светскому общению устойчивое неприятие.
Поездка домой также прошла в молчании. Если бы не присутствие Фокса на
сегодняшнем балу, Саймон решил бы, что жена увидела его с Изабеллой. Однако
Люси сослалась на усталость после дороги и последовавшее из за нее
изнеможение и тем в корне пресекла намерение Саймона прийти этой ночью к ней
в постель. Он очень ее хотел, но не был хамом.
Хотя некоторые с полным основанием сочли бы мужчину, ухаживающего за
другой женщиной при собственной жене, негодяем.
Он услышал шорох за дверью смежной комнаты, где располагалась спальня
его жены. Какой то легкий шелест материи. Что она сейчас делает?
Раздевается? Или она уже разделась и ложится в постель... в одной тонкой
ночной сорочке?
Он представил себе, как разметались по подушке ее волосы цвета теплого
шоколада, как поднимается аромат лаванды от простыней, когда она
устраивается поудобнее.
Как он любил ее волосы... то, как они волной падали ей на спину,
завиваясь на концах. Как ему хотелось погрузиться в их теплую глубину. Он
поставил бокал на столик, вытянул к огню ноги в чулках и закрыл глаза,
наслаждаясь этими мысленными картинами.
Он услышал еще какой то шорох, легкий щелчок. Это, наверное, ушла
служанка? Теперь его жена лежит в постели... одна... фактически обнаженная,
едва прикрытая лоскутками атласа и кружев, которые называются ночной
сорочкой...
Думает ли она о нем?
Он поерзал бедрами, отвердев от одной этой мысли. Еще шелест материи,
затем аромат лаванды... и маленькая женская рука легла ему на плечо.
- Саймон, - услышал он шепот жены, - ты не спишь?
Глаза его резко открылись, и он уставился в лицо Люси.
Красно оранжевые отблески огня в камине играли на ее белой атласной
сорочке. Пышные локоны беспорядочно рассыпались по плечам. Глаза, темные,
светящиеся, зазывно смотрели на него, когда Люси опустилась на колени рядом
с его креслом.
- Я не хотела тебя будить, - пробормотала она.
Господи Боже! Он протянул руку и погладил ее по волосам, пальцы
погрузились в их шелковистую пышность. Она была здесь. Она была реальностью.
- Люси, - выдохнул он, все еще не уверенный, что не грезит.