"Елена Малиновская. Хозяйка ("Трое из Атлантиды" #2)" - читать интересную книгу автора

судорожных всхлипов, разрывающих неокрепшую грудную клетку. И не было никого
рядом, чтобы утешить, приласкать, обогреть маленький комочек плоти и крови.
Перевернувшись на спину, он, наконец, затих, лишь изредка шмыгая сопливым
носом, уставившись остановившимся взором на сосновые доски лестницы,
поднимающейся к верхней палубе. Где-то там, наверху, шумели люди, радуясь
окончанию утомительного путешествия, с нарочитой роскошью выстреливая в
ночное небо пробками от дорогих бутылок с шампанским. Там лился веселый
дружный смех над чьей-то удачной, или, напротив, неудачной шуткой. Они не
знали горя, не подозревая о существовании другого дна этого судна, а может,
просто не желали утруждать себя трудными вопросами. Мальчик с силой всей
своей недетской ненависти ударил кулаком о доски неудобного топчана. Что им
до него, до его знания? Пусть они гибнут в сытом довольстве, не подозревая о
его сущности. Их смерть рядом, под боком, пока надежно спрятанная под
личиной оборванного десятилетнего ребенка. Он - Посланец тьмы, и их беда,
что в постыдном равнодушии они проходят мимо, не прислушиваясь к стонам
истязаемого бесправного мальчика. Придет черед, и смерть обрушиться на мир
черствых, тогда он станет свидетелем их мук и плача, не подняв и мизинца для
спасения душ вопящих к его милосердию.
- Мальчик, что с тобой? Тебе плохо? - фальшивым звуком вторгся в пучину
бушующей ярости звонкий девчачий голосок.
- Не твое дело, отвали, - злобно буркнул тот, не утруждая себя
разглядыванием лица незнакомой собеседницы.
- Но ты плачешь, значит, тебе нужна помощь, - с самоуверенностью
заявила девчонка, присаживаясь на корточки перед ним. Она была старше
мальчика лет на пять, уже вступив на дорогу превращения в девушку. Точнее,
девочкой ее можно было назвать весьма условно. Родители, видимо, еще не
желали принять факт взросления дочери, обрядив ее в детское пестрое платьице
и заплетя в русые волосы огромный красный бант. Серые глаза блистали
осознанием своей взрослости и, неумело подведенные черным угольком, резко
выделялись на белом от пудры лице. Чья-то неуверенная в собственных силах
рука накрасила и губы подростка в ярко-багровый цвет. Сочетание взрослого
макияжа и угловатого тельца, облаченного в смешные детские одежонки
создавало странный и неуместный эффект клоунады. Мальчик быстро осознал это
и жестоко ухмыльнулся в раскрашенные глаза собеседницы.
- Ты что, из цирка сбежала? - ребенок презрительно оглядел новоявленную
спасительницу с ног до головы.
- Ты о моем наряде? - без тени смущения ответила девочка, поправляя
коротковатый подол юбки, - Это все бабка, совсем из ума выжила. Когда я
сбегала из ее дома, то не смогла найти ничего лучшего. Не могла же я уйти
голой.
- А почему ты ушла? - с любопытством приподнялся на топчане мальчик, -
Она, что, била тебя?
- Что ты, - усмехнулась та над его бедной фантазией, - Наоборот, она
души во мне не чаяла, любила меня до потери сознания и все такое.
- Тогда почему? - вопросил с тоской ребенок, силясь вспомнить хотя бы
одного, кто любил его, и не находя таких.
- Достала она меня со своей заботой, - девочка по-мужски сплюнула на
палубу, - Видите ли, туда не ходи, то не делай, с плохими не водись, грубо
не выражайся. И постоянно талдычила о моих родителях. Какими они были
святыми и сколько совершили подвигов, встав на защиту островов. Мол, ты