"Владимир Малов. Семь пядей" - читать интересную книгу автора

она приняла окончательное решение:
- Придется вам, видно, вернуться в Москву. Сдадите чемодан в камеру
забытых вещей, на вокзале. Там, может, найдется и ваш собственный чемодан.
Это если тот, к кому он попал, уже его туда сдал...
- Вы правы, - потерянно сказал Витя. - Ничего другого мне не остается.
Отчаянно на себя досадуя, он побрел на платформу, с которой электрички
возвращались в Москву. Платформа была почти пуста - никому, наверное, в
такой день не хотелось быть в жарком городе. Здесь, пользуясь тем, что
никто его не может услышать, Витя громко обозвал себя растяпой и ротозеем.
Отведя душу, он сел на нагретую солнцем скамейку под плакатом "Прыгать с
платформы опасно!", поставил на землю злополучный чемодан и стал заново
переживать все сначала.
Ужасное открытие, мигом лишившее его душевного равновесия, подкараулило
Витю в тот момент, когда электричка подъезжала к станции назначения. Витя
закрыл календарь, взял авоську и потянулся к ручке чемодана. Но, взглянув
на чемодан пристально (народу в тамбуре уже почти не было, можно было
спокойно осмотреться), Витя так и застыл от удивления: чемодан был совсем
другой - не тот, в который положены были кустики клубники и с которым он
вышел из дому. Не веря своим глазам, Витя вгляделся еще внимательней, и у
него не осталось сомнений. Чемодан с рассадой был чуть меньше в размерах,
немного другого оттенка и к тому же без таких вот блестящих никелированных
заклепок. Обмен чемоданами произошел там, у киоска "Союзпечати", - это
было ясно. Возле киоска стояло несколько человек - в спешке кто-то унес
Витин чемодан, а Витя, в свою очередь, унес этот неизвестно чей чемодан, и
вместе с Витей он совершил вынужденное путешествие в шестую пригородную
зону.
Витя переменил на скамейке позу. Очень строго он взглянул на чужой
чемодан, источник волнений. Чемодан был невозмутим и безмятежен. Вите
вдруг захотелось показать ему язык. Сдержавшись, Витя полез в авоську и
извлек из нее железнодорожное расписание.
Поезд на Москву должен был пройти лишь через двадцать четыре минуты.
Витя взвесил тяжелую авоську на руке и задумался. Прогрохотала еще одна
электричка из Москвы; оставив на противоположной платформе несколько
десятков человек, она покатила дальше. Посмотрев на сгибающихся под
тяжестью дачных сумок людей, Витя решительно поднялся с места.
- Понимаете, - издали начал он, обращаясь к окошечку кассы, - я,
пожалуй, отнесу домой свою авоську, она очень тяжелая. А потом вернусь и
поеду в Москву с одним чемоданом. Оставьте, пожалуйста, пока чемодан у
себя. Я вернусь к поезду.
Крошечное окошко осталось безмолвным; подойдя к нему ближе, Витя
обнаружил, что за ним уже никого нет. Тогда он обошел кассу вокруг,
направляясь к двери, но на двери висел замок. Сомнений не оставалось:
воспользовавшись временным затишьем (поезд из Москвы только что прошел,
поезд в Москву будет не скоро), мрачная кассирша, видно, куда-то ушла.
Витя хмуро качнул замок. Замок был тяжелый и чуть тронутый ржавчиной.
Пожав плечами, Витя повернулся, снова подхватил чемодан с заклепками и
пошел по жаре прочь - в ту сторону, куда указывала большая деревянная
стрела, укрепленная на столбе. Черной краской на столбе коряво было
выведено: "Садовые участки мебельной фабрики "Уют".
Тропинка нырнула в лес, над ней навис зеленый потолок листьев. Ноги,