"Владимир Малов. Я - шерристянин" - читать интересную книгу автора

ВЛАДИМИР МАЛОВ

Я - ШЕРРИСТЯНИН

Фантастическая повесть

(Повесть о
чрезвычайных и
фантастических
событиях из жизни
Михаила Стерженькова,
записанная с его
слов)


ПРОЛОГ

С Мишей Стерженьковым, студентом физкультурного техникума имени Марафонской
битвы, автор познакомился на колесе обозрения в Парке культуры и отдыха.
Было солнечное субботнее утро. Очереди отдыхающих москвичей тянулись к
аттракционам, к тиру и к комнате смеха; откуда-то издали ветер доносил
ритмы, предназначенные для танцев. Я пришел в парк, чтобы культурно
стряхнуть с себя усталость напряженной недели, и колесо обозрения (очень
часто его неправильно называют "чертовым", путая с другим аттракционом), на
мой взгляд, отвечало этой цели как нельзя лучше.
Совершили первый круг. Сверху парк был похож на калейдоскоп с быстро
меняющимся рисунком.
- Простите, - тихо и очень вежливо сказал мне мой сосед по решетчатой
кабине, - это у вас, я вижу, фантастика?
Сосед был в спортивном пиджаке, из-под которого выглядывал спортивный
свитер. Пиджак и свитер туго натягивались на юных, но уже широких плечах.
Лицо собеседника пылало загаром, над которым, как можно было предполагать,
долго не будут властны ветры и дожди надвигающейся осени.
Я ответил на вопрос утвердительно. Обложку книги, которая лежала у меня
на коленях, действительно украшали роботы, звездолеты и разнообразные
конструкции - искушенному взгляду нетрудно было распознать среди них машины
времени и установки для передачи мыслей на расстояние.
- Да, фантастика, - пробормотал молодой человек и сразу после этого
повел себя как-то не так: сначала поерзал на месте, бросил взгляд на
обложку - загадочным был этот взгляд! - и стал напряженно смотреть куда-то
вдаль.
Колесо то поднимало нас вверх, то опускало вниз. Парк внизу
соответственно то уменьшался, то увеличивался в размерах. В ушах свистел
ветер. От остроты ощущений слегка захватывало дух...
И все это время мой сосед продолжал вести себя как-то не так. Казалось,
радостное чувство высоты и движения совсем перестало его волновать. Он
барабанил пальцами по сиденью, тяжело дышал, изредка продолжал бросать на
обложку странные взгляды.
Я вдруг понял, что в моей душе начинает шевелиться какое-то
неоформившееся еще опасение.