"Владимир Малов. Я - шерристянин" - читать интересную книгу автора

момент укола спортивная рапира, быстрым взглядом пронизал всю квартиру и,
мигом разобравшись в ситуации, направленным излучением мозга подчинил всех
собравшихся своей воле.
Один за другим, не говоря ни слова и не глядя друг на друга, ученые
вышли из квартиры № 59 и стали спускаться вниз по лестнице, к своим машинам.
О том, ради чего они собирались, уже не помнил никто из них.
Академик Колбов, поднявшийся к этому моменту до уровня седьмого этажа,
подвергся телепортации - спустя долю секунды он вновь оказался в Париже, в
номере отеля "Королевская лилия". Этого столь необыкновенного путешествия он
попросту не заметил, а о том, что недавно летал в Москву на самолете,
напрочь забыл.
Последним из квартиры Стерженьковых вышел профессор Ворошейкин. Его
инопланетянин окинул каким-то особым взглядом, и на какое-то мгновение в
глазах эстуаролога потемнело, исчезло все, и, когда мир вокруг снова стал
осязаемым, реальным, Виктор Витальевич уже был совсем другим человеком.
Еще несколько секунд профессор стоял на месте, словно бы прислушиваясь
к чему-то внутри себя. Потом он вернулся в квартиру Стерженьковых, взял под
мышку вазу, когда-то забытую им на Крымском мосту, и пружинистым шагом
вернулся к себе в кабинет, прямо к рабочему столу.
На столе был невероятный хаос, много лишнего и ненужного, было
совершенно неясно, как мог возникнуть подобный кавардак, мешающий работе.
Быстрыми и точными движениями он привел все в порядок и начал работу.
Сделанное недавно открытие, касающееся глаголов древних эстуарцев, влекло за
собой, как теперь стало окончательно ясно, целую цепь других открытий, и
тайна эстуарского языка, кажется, теперь действительно была близка к
разрешению.
Профессор Ворошейкин чувствовал отменную рабочую бодрость. Мысли были
энергичными и словно упругими, следить за их ходом было неподдельным
удовольствием. Четкими, ровными строчками исписав несколько листов бумаги,
профессор дал себе короткий отдых: встал из-за стола и проделал несколько
физических упражнений из комплекса для людей умственного труда; потом он
снова сел за стол и работал еще ровно час, после чего вновь сделал
физкультурную паузу и принял холодный душ. Потом, энергично растеревшись
полотенцем, профессор снова с головой ушел в работу...
Приближался тот великий, тот сладостный миг, когда древние эстуарцы
впервые за множество последних веков вновь заговорят на родном своем языке.
С портретов, висящих на стенах кабинета, за Виктором Витальевичем
Ворошейкиным наблюдали великие люди: Жан-Франсуа Шампольон, разгадавший
тайну египетских иероглифов, и Майкл Вентрис, прочитавший тексты линейного
письма Б...

А что же шерристянин?.. Изменив некоторые свойства и черты характера
Виктора Витальевича Ворошейкина (читатель понял, конечно, что на что было
изменено), посланец чужого разума продолжал свою небывалую и совершенно не
подчиненную самому себе деятельность.
В комнате родителей, Иннокентия Ивановича и Алевтины Игоревны, он
мгновенно привел в порядок груду образцов художественной вышивки прошлых
веков, прежде кое-как сваленных в углу, одновременно отреставрировав их все
разом (отец занимался дома их реставрацией, не всегда успешно, и очень
упорно запрещал маме касаться этих бесценных образцов даже во время