"Андре Мальро. Королевская дорога [1.08.06] Перевод с франц. Н.А.Световидовой, 1992 Роман" - читать интересную книгу автора

плиту. Его отчаяние нарастало, ища выхода. Перкен, застыв с поднятым
молотком, полуоткрыв рот, следил за ним взглядом. Этот человек, так хорошо
знавший лес, понятия не имел о камнях. Ах, побыть бы с полгода каменщиком!
Может, заставить тянуть за верёвку всех мужчин разом?.. Пустое дело, всё
равно что скрести по камню ногтями. Да и как пропустить верёвку? Меж тем под
угрозой была его жизнь... Да, жизнь. Всё упорство, напряжение воли, вся
сдерживаемая ярость, что вели его через лес, наткнулись вдруг на эту
преграду, этот недвижимый камень, вставший между ним и Сиамом.
Чем больше смотрел он на него, тем больше проникался уверенностью, что
не доберётся до Та-Меана с повозками; к тому же разве камни Та-Меана не
похожи на эти? Желание победить терзало его ничуть не меньше, чем жажда или
голод, заставляло в исступлении сжимать пальцы на ручке молотка, который он
только что вырвал у Перкена. От злости он ударил по камню что было силы;
молоток подскочил несколько раз, в тишине прокатился смешной, жалкий отзвук;
солнечный луч скользнул по блестящей поверхности раздвоенного выгнутого
конца молотка. Клод замер, пристально глядя в одну точку, потом торопливо,
словно опасаясь, как бы его идея не ускользнула, перевернул молоток другой
стороной и снова ударил со всего размаха возле насечки, оставленной зубилом
Перкена. Отскочил кусок в несколько сантиметров длиной; Клод тотчас бросил
молоток и стал тереть глаза... К счастью, в них попала лишь керамическая
пыль. Как только взгляд его прояснился, он достал из кармана тёмные очки и
надел их, чтобы защитить глаза, затем снова принялся стучать. Раздвоенный
выгнутый конец молотка оказался вполне подходящим инструментом: он долбил
керамику без всякого зубила и гораздо успешнее. После каждого удара
отскакивала широкая чешуйка; через каких-нибудь несколько часов...
Надо было сказать туземцам, чтобы они срезали тростник, забивший все
проходы; Перкен снова взялся за молоток. Расчищая дорогу, Клод несколько
удалился вместе с возчиками, и теперь до него доносились чёткие, быстрые,
неровные удары, напоминавшие работу телеграфного манипулятора и
перекрывавшие шум скошенного тростника, такого по-человечески беззащитного и
тщётного в безграничном безмолвии джунглей, в гнетущей жаре... Когда он
вернулся, керамические чешуйки усыпали всю землю вокруг кучки пыли, цвет
которой его удивил: пыль была белая, а керамика - фиолетовая. Перкен
повернулся, и Клод увидел выемку, такую же точно светлую, как пыль, и
довольно широкую, ибо невозможно было долбить, попадая в одно и то же
место...
Он в свою очередь принялся стучать. А Перкен продолжал заниматься
расчисткой дороги: везти плиты будет нелегко, поэтому самое простое -
перевернуть их с одной стороны на другую, убрав предварительно все камешки.
Метр за метром дорога удлинялась, теперь уже тени на неё ложились
вертикально; стук молотка одиноко звучал в этом море света, отливавшем
желтизной, средь этих всё укорачивающихся теней и этой жары, всё более
жгучей. Она не давила на плечи, а действовала подобно яду, расслабляя
мало-помалу мускулы, высасывая силы вместе с потом, который струился по
лицам и, смешиваясь с керамической пылью, образовывал под тёмными очками,
как под пустыми глазницами, бороздки. Клод стучал почти бессознательно -
так шагает человек, заблудившийся в пустыне. Его мысли расползались, подобно
рухнувшему храму, отзываясь лишь на то исступление, с которым он начинал
считать удары: ещё один, ещё один и так без конца... Распад леса, храма,
всего на свете... Эти непрерывные удары молотка наводили на мысль о тюремной