"Игорь Малышев. Подменыши (роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

- Это не шанс.
- Хорошо, - раздраженно сказал Сатир, - что ты предлагаешь в таком
случае? Не в Африку же его с собой брать.
- Это даже не обсуждается.
- Тогда что?
Белка задумалась. Прогулялась по краю крыши, запахнувшись в пончо,
вернулась.
- Не знаю. Но неужели нет другого выхода?
- Я не вижу. И потом, ты зря так плохо думаешь об армии. У меня были
знакомые среди военных. Знаешь, некоторые из них очень оригинальные и совсем
непростые люди.
- Ладно, черт с тобой. Суворовское так суворовское.
Они посидели в молчании, потом Белка встрепенулась, словно вспомнив о
чем-то, сверкнула глазами, тряхнула дикобразьими иглами волос.
- Ты хоть понимаешь, что нас ждет? - подалась она к Сатиру, схватив его
за руку. - Революция! Настоящее дело! А потом там социализм будут строить!
Детей-беспризорников в людей превращать станут! От грязи отмоют, научат
книжки читать, за парты посадят, кормить будут.
Там больше никогда не будет ничьих детей!
Она засмеялась, в восторге хлебнула портвейна. Легко вскочила на
парапет, потянулась, подняв руки к небу, будто хотела то ли взлететь, то ли
достать что-то очень высокое, и засмеялась.
- Хорошо! - закричала она в пустоту. - Мне хорошо!
Звук ее голоса утонул в завываниях ветра, затерялся в огромных
воздушных пространствах, нависающих над городом, но она продолжала кричать:
- Хорошо! Ура! Счастье! Для всех даром! И пусть никто не уйдет
обиженный! - кричала Серафима. - Никто! Никогда! Не уйдет обиженный!
- Белка - святая... - негромко сказал Эльф, глядя на нее.
Тучи на востоке посветлели и набухли красным, будто где-то за
горизонтом забил исполинский родник живой крови. Утренний свет легко
размывал вязкую черноту ночи и дешевую позолоту уличных огней. В разрывы
облаков хлынули яркие багряные потоки - такие невыносимо тревожные и
прекрасные, что у всех, кто их видел, что-то сдвигалось в груди и бежали по
коже мурашки. На небесные степи неспешно выходило солнце - рыжая раненая
лошадь.
- Значит, коммунисты - это борцы с концом света? - ни к кому не
обращаясь, спросил Эльф. - Ну что ж, пусть будет так. Белка - святая, я ей
верю.
Вскоре трое друзей покинули выстуженную крышу высотки, на которой
продолжали бесноваться ветра.
Некоторые люди говорят, что помнят себя едва ли не с материнской
утробы. Таких мало, но тем не менее... У большинства первые воспоминания
относятся к двух-трехлетнему возрасту. Белка совершенно не помнила себя до
пяти лет, потом же воспоминания шли непрерывной чередой, словно с этого
момента вся ее жизнь была отснята на пленку.
Первое, что она помнит из детства, - мокрые щеки матери, ее сильные, до
боли, объятья, бледное, изможденное лицо отца с подергивающимся правым
глазом, заполненным непрошеной влагой, ветки сосен, нависающие на фоне
голубого летнего неба, хвоинки, запутавшиеся в волосах, пересвист птиц и
густой запах земляники, доносящийся от поляны, густо поросшей высокой