"Игорь Малышев. Подменыши (роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

взрыва, что слышишь позади себя. Йон и повстанцы шли быстро, как могли, и
останавливались, только чтобы заложить новые мины.
Так минуло двое суток, за которые они сделали всего несколько привалов,
едва-едва успев перекусить и подремать. В конце вторых суток, по расчетам
Йона, они покинули границы Дого и ушли к соседям.
Погоню это не остановило. Видимо, с соседями Руги договорился.
Во время привалов Эльф лежал где-нибудь на сухом островке и вспоминал
свою жизнь. Он не жаловался, не плакал, не жалел о спокойной московской
жизни. Просто лежал и вспоминал.
Эльф смотрел сквозь листья деревьев на небо, по которому пролегали
прозрачные дымчатые полосы, и думал, что смерть - это вовсе не плохо, если
им с Сатиром и Белкой разрешат летать ангелами по африканскому синему небу,
прятаться в нежно-жемчужных облаках, умываться дождями и дрейфовать в
потоках ветров.
Отстреливаясь на ходу, продолжали двигаться вперед. Стреляли даже не
для того, чтобы нанести урон противнику, а скорее чтобы тот не приближался
слишком близко. До поры это спасало, но вскоре враг стал стрелять прицельно.
Появились убитые и раненые. И тех и других бросали. Только раненым оставляли
несколько магазинов с патронами.
Когда очередь прошила Эльфа, он от усталости даже не почувствовал боли.
Просто понял, что ноги не слушаются и он не может идти. Когда до него дошло,
что торопиться больше некуда, он даже ощутил что-то вроде облегчения. Упал в
грязь, перевернулся на спину, тупо оглядел штанины. На обеих зияли небольшие
рваные дырочки, сквозь которые толчками вырывалась темная кровь. В грудь
ткнулись еще две пули.
Голову наполнил звон, все вдруг разом отодвинулось куда-то, словно его
отделили пленкой, глушащей звуки, и он остался один на один с надвигающейся
смертью. Это было так странно и неожиданно, что Эльф не мог в это поверить.
Он вдруг оказался разом в обоих мирах - и здесь, и там, за гранью. Внутри
все опустело. Ни о чем не думалось и ничего не хотелось. Не было ни страха,
ни боли, только чувство отстраненного удивления: "Как? Неужели все?
Кончилось?.." - и неожиданная уверенность, что это не конец. "Я не хочу
умирать! Это бессмыслица какая-то, умирать глупо. Здесь так красиво, и
вдруг... смерть..." Ткань жизни оставалась такой же плотной, только Эльф
начал видеть ее совсем по-другому: четче, тоньше, яснее. Словно смотрел
издалека в сильный телескоп.
Он машинально надавил на курок автомата, донеслись невнятные, как
сквозь вату, звуки выстрелов, крики. Потом что-то тупо и совсем не больно
ударило в голову, и наступила тьма.
Синяя стрекоза, шелестя крылышками, взлетела с его плеча и,
развернувшись на север, исчезла в чаще леса.
Эльф и Сатир брели по мелководью лесного озера. Шли медленно, не
торопясь. Солнце полировало им плечи. Волосы нагрелись так, что при
прикосновении обжигали руки. Временами они на ходу черпали ладонями
прозрачную воду, брызгали себе на голову, на грудь. Тихо шелестели сомлевшие
и чуть увядшие от жары листья деревьев. Летний полдень, душистый, настоянный
на солнце и травах, застыл над сияющим озером.
Зной тек с неба потоками меда. На дальнем берегу темнела сквозь марево
полоска леса. Тянула к себе, манила неизвестностью. Сухо трещали кузнечики.
Хотелось броситься в прохладную озерную синеву, остудить разгоряченное тело.