"Петр Мамченко. Слово рыцаря тьмы" - читать интересную книгу автора

или просто слишком силен. Посадил на ветку защитника крови - куклу,
сплетенную из соломы и собственных волос, за пазуху сунул хранителя плоти -
высушенный панцирь рака, расписанного собственной кровью и горной желчью. На
голову надел оберег духа и разума - конопляную веревку, с нанизанными на
нее, как бусины, железными кольцами и клыками лесного хозяина.
Взвились и вновь опали огненные столбы после небрежного взмаха рукой
над ограничивающими камнями. Завитки дыма поднялись и уперлись в густую
листву старого дуба, раскидистыми ветвями полностью перекрывшего небо над
этим местом. А затем воздух в шестиугольнике как будто выцвел и помутнел,
постепенно темнея и тяжелея, пока магическое построение не заполнилось
беспросветным мраком. Дверь во тьму распахнулась.
Волхв уселся поудобнее и простер свой разум во мрак. Требовалась вся
воля начинающего чародея, чтобы не поддаться панике, когда безбрежное море
тьмы заполонило внутренний взор, окутало обжигающим холодом. Отчего-то
приходилось все время себе напоминать, что реальное тело находится в тепле и
безопасности в твердом мире.
Это было последней ясной сценой. Дальше была пляска пламени на камнях и
нечеткий, текучий силуэт какой-то странной твари, чей странный шипящий голос
вызывал неприятное биение в ушах. И отвратительное чувство поражения, так
как существо с первых же минут заявило, что ничем не способно помочь, в этом
мире ему даже дышать трудно, а уж сражаться - вообще не под силу.
По всем писаным и неписаным правилам, вызвавший должен был отправить
гостя обратно - но молодому волхву просто не хватило сил. Слишком щедро он
заклинал в последние дни амулеты и обереги для дружины князя, слишком много
вложил в этот призыв. Теряя сознание от слабости, молодой волхв сделал то
единственное, на что был еще способен - швырнул серебряную монету в центр
построения, прерывая ритуал и выбрасывая сущность из мира обратно во мрак.
Слишком опасно оставлять незнакомую тварь без присмотра. Он сделал лучшее,
что мог для своего мира, и утратил сознание от слабости, еще успев услышать
тревожный свист рака оберега.
Исполненный ненависти глас твари настиг его и в беспамятстве: "Ты
презрел законы бытия, чародей, и выбросил меня во тьму, где мне, не
оставившему потомства и не ведающему темных путей, не жить. Ты погубил мой
род по своей прихоти. Так прими взамен дар, что отныне станет твоим
проклятьем. После моей смерти ты и все твое потомство примете титул младших
боевых лордов сферы власти Цьяхимлетонг, и будете вы открыты для вызова, как
ранее мой несчастный род. В час, когда тебя увлечет зов, вспомни обо мне, и
прокляни так же, как я проклинаю тебя сейчас!"
А затем была жгучая боль в груди и волны ужаса, паника, заставляющая
мгновенно проснуться, лишь краем сознания понимая, что это чувства
принадлежат давно умершему волхву, но, тем не менее, заставляющие немедленно
нестись в туалет, чтобы конфуз не приключился в постели.
Неприятный сон, тревожащий. А в дополнение ко всему, настолько
реалистичный и запоминающийся, что в первые минуты после пробуждения не
сразу поймешь, что это произошло не с тобой.
Как будто не только память предка волхва, но и страх его, и вина
передались через поколения, просочились сквозь время и пространство. Как
будто Димке есть дело до моральных терзаний разгильдяя-пращура, жившего
тысячу лет назад! Или больше?
Правда, родители теперь были непривычно терпеливыми и заботливыми, что