"Мария Мамонова. Возвращение (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

пучине беспамятства. И мы, когда мы поняли, когда мы осмыслили, когда мы
отвоевали принцип памяти, мы разорвем этот канал! Лазерный взрыв - и разум
снова вспыхнет всей своей силой. Информация хлынет в памятный слой, но
подсознание тоже будет жить, это же... универсально! Информация
разлагается на бесчисленное множество копий, которые - уже - в наших
руках! Что же имеем? - повторил он, в странном волнении оглядывая зал,
словно не группе сотрудников говорил сейчас, а целому миру. - Да ведь
только снять радиоактивность мозговых полушарий! А потом - та самая
невидимая вспышка, которая перевернет устои природы, перевернет познания о
мозге, докажет нашу силу!..
Он хотел что-то прибавить, но вдруг махнул рукой. Сказанное заняло
немного времени, но Рукова страшно утомила эта речь: ей предшествовали
бессонные ночи в лаборатории, анализы, вычисления...
Он медленно опустился в кресло и закрыл глаза.
...Очнувшись, Руков осмотрелся вокруг. Пели счетчики, лениво ползли
показательные кривые. Канонова закрыли сверху второй полусферой, а сотни
приборов гигантскими крыльями тыкались в ее белую поверхность. "Три, пять,
восемь... - твердил размеренный голос, - слышу вас. Три, пять, восемь, даю
контакт... Три..." В неясном рокоте машин бесшумными гномами скользили
ассистенты. В кабелях журчали потоки дезактивационной жидкости.
- Что происходит?.. - со слабым стоном выдавил Руков. - Что за
подготовки?.. Без меня!..
Возле него предупредительно выросла фигура в белом.
- Все в полном порядке, - вкрадчиво и мягко прозвучал голос. - С
обоих полушарий мозга больного снят радиоактивный слой, применена обычная
дезактивация. Излучатель настроен и готов к прорыву памятного канала.
- Сколько прошло минут?! - всполошился Михаил Константинович. - Это
невозможно! Такую сложнейшую коррекцию...
- Восемь часов! - бойкий ответ, предполагалось, должен был успокоить
собеседника, но расчет не оправдался: Руков рассвирепел.
- Кто давал данные на перевод объектива? - взорвался он.
- Лаборатория Памяти-57. Не беспокойтесь, пуск состоится вот-вот...
- Какое... - Руков задохнулся от негодования.
Человек в шлеме невозмутимо отвел его за отражательные купола;
помешать было поздно, но Михаил Константинович продолжал бушевать:
- Это недопустимо! Самовольство, анархия в Институте!.. Из 57-й
поснимаю всех! Агашева в первую очередь!.. Хорошо, что канальный взрыв сто
раз проверен, но ведь если...
Договорить он не успел. Внезапно все смолкло, и зазвенело в ушах: так
бывает, когда вдруг выключат орущий во всю мощь динамик. Тишина сдавила
зал. Медленно поднялась сфера, вновь обнажив нижнюю, с человеком внутри.
Сердце неприятно замерло.
...Раздался резкий сухой щелчок, ярче обычного засветили прожекторы.
В остальном ни малейшей перемены. Но Руков почти физически ощущал, как
страшной энергии лучи пронзают застывшего космонавта.
Сигнала не было. И все же Руков мог уловить момент, когда неслышный
говорок излучателя смолк.
В следующую секунду что-то неуловимое пронеслось в воздухе. Лежащий в
сфере открыл глаза. По-новому, не так, как прежде. На лице отразились
попеременно все оттенки удивления. Космонавт медленно поднял руки и прижал