"Генрих Манн. Диана (Трилогия "Богини, или Три романа герцогини Асси", Книга 1)" - читать интересную книгу автора

Она была стройна, члены ее были тонки и гибки, у нее были тяжелые черные
волосы юга, где вырос ее род, и голубовато-серые, как северное море ее
предка, глаза. Старый знаток размышлял: "Она - настоящая Асси. В ней есть
холодная сила, которая была у нас, и остатки того сицилийского огня, который
также был у нас".
Несмотря на свой преклонный возраст, он был еще очень хорошим ездоком,
но старался скрывать это, катаясь с неопытной молодой девушкой. Они мчались
вдоль берега, по жесткому песку и по воде. Раковины и куски морских звезд
разлетались под копытами.
- Я сделался веселым малым, - вздыхал про себя герцог. - Но нельзя же
отстать от нее. Если бы я дал волю своему искусству, я заставил бы малютку
смотреть на меня снизу вверх. А к этому она, как мне кажется, не склонна от
рождения.
Только однажды, когда ее шляпу снесло в море, и Виоланта скомандовала:
"В воду", он воспротивился.
- Насморк... в мои годы...
Она вскочила в воду, скорчившись на спине плававшего коня, как
обезьянка. Вернувшись, она показала свой мокрый шлейф.
- Вот и все. Почему вы не могли сделать этого?
- Потому что мне далеко до вас, милая малютка.
Она счастливо засмеялась.
Он терпеливо ждал, пока ему не показалось, что жизнь вдвоем
превратилась для нее в привычку. Тогда он сказал:
- Знаете, я здесь уже пять недель. Я должен опять навестить своих
друзей.
- Где же это?
- В Париже, в Вене, везде.
- А!
- Вам жаль, Виоланта?
- Ну...
- Вы можете поехать со мною, если хотите.
- Хочу ли я? - спросила она себя. - Если бы озеро было таким, как
прежде, мне незачем было бы уезжать, но теперь...
Она вспомнила о ночном посещении Пьерлуиджи, о его молящем жесте и
милой улыбке его дамы.
- Неужели я должна покинуть вас? - подумала она вслух, становясь
глубоко серьезной.
- В качестве моей жены? - спокойно добавил герцог.
- Вашей... Почему же?
- Потому что это самое простое.
- Ну, тогда...
Она вдруг начала смеяться. Предложение было принято.


* * *

Зиму траурного года они провели в Каннах, в строгом уединении. Вилла, в
которой они поселились, выглядывала из-за увитых лавром стен и густой
изгороди из роз, вызывая в прохожих представление о тишине и забвении.
Герцогиня скучала и писала письма monsieur Анри.