"Генрих Манн. Минерва (Трилогия "Богини, или Три романа герцогини Асси", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

убогая, некрасивая и голая выглядывала она из чересчур широкого платья.
Такому знатоку и ценителю форм и красок, как Долан, следовало бы быть очень
недовольным всем этим. Но углы его узких губ были сладко приподняты кверху и
окружены самодовольными морщинками, а черные глаза глядели из-под тяжелых
век, как будто заглядывая в чужие души с враждебным - и в то же время
счастливым выражением.
Господин фон Зибелинд волочил за собой одну ногу; голос у него тоже был
тягучий.
- Слишком пышно! - вздохнул он. - Меня это угнетает.
Якобус внимательно посмотрел на него. Его красный, весь в коричневых
точках, лоб под светло-белокурыми волосами был покрыт потом.
Красновато-карие блестящие глаза обводили взглядом все вокруг: тяжелый
потолок из золотых листьев, казалось, шумевших под снопами света, - увитые
венками головы диких зверей, сверкающие и грозные, - стены, полные больших,
холодных или похотливых тел, царивших над всеми, кто смотрел на них.
- У вас опять момент слабости, - сказал художник. - Тем не менее вам
когда-нибудь поставят в этом доме памятник, мой милый Зибелинд. Все это не
было бы так великолепно, если бы не ваше уменье делать находки.
И он провел рукой по фигуре нагой, шествующей женщины, выделявшейся на
лиловой вышивке павлиньих перьев.
- Только эта Фама? - сказал Зибелинд. - Покажите мне и нагую Юдифь, вон
там, напротив: воплощенное кощунство. Покажите мне нагого мальчика, ловящего
мяч, нагого фокусника, стоящего на руках, нагую женщину на спине этого
грязного кентавра... Все это, да и не только это, я разыскал в самых пыльных
углах, под мостами, в шестых этажах и под землей. Поразительное уменье
делать находки, совершенно верно, мой милый. У меня нюх, как у прокурора на
моей родине или у консисторского советника. От меня нагота не укроется! Я
бросаюсь на нее, стиснув зубы. Вы, дрожайший Якобус, любите наготу, но вы не
откроете и половины тех нагих тел, которые лезут мне на глаза, потому что я
ненавижу их.
Фон Зибелинд произнес все это, гнусавя, тоном раздражительного и
мужественного человека. Он делал свои признания допустимыми, придавая им
оттенок светской иронии. Якобус засмеялся.
- Вы великолепны и очень полезны.
Группы любопытных толкали их то туда, то сюда. Наконец, лавируя среди
толпы, они достигли первых ступенек, ведших вниз на площадку, где лестница
раздваивалась. Она отлого и спокойно спускалась вниз двумя величественными
каменными потоками в пышном одеянии ковров, сдавленная с обеих сторон
широкими перилами. Они остановились, по обе стороны герцогини, на широком
балконе, который господствовал над высокой галереей, между сверкающими
малахитовыми колоннами, мощно покоившимися на мраморных спинах больших
львов.
Вверх и вниз двигалась толпа, и вместе с ней, вдоль перил, в глубину
галереи спускались бронзовые статуи. Хоровод их проходил посредине огромной
передней и доходил до самых ворот, у которых стояла Проперция. Она была в
красном плаще, и ее творения протягивали к ней руки.
Она не отвечала на их приветствия. Ее взгляд, медленный и чуждый,
обводил толпу людей. Они с любопытным шепотом окружали ее, но не смели
приблизиться из почтения. Герцогиня видела это сверху; она сказала себе, что
Проперция борется со страхом перед одинокой жизнью. "Мортейль женится, и она