"Генрих Манн. Венера (Трилогия "Богини, или Три романа герцогини Асси", Книга 3)" - читать интересную книгу автора

дороги на коленях стояла девушка, она соблазнительно улыбалась, откинув
назад голову, а поющий юноша в белых штанах бросал ей в рот, одну за другой,
ягоды с тяжелой кисти, которую высоко поднимал на свет. Он был полунаг, и
тело его блестело от жары; на плече у него мускулы собирались складками, на
груди они напрягались. Большая кисть шелковисто блестела. Каждая падавшая
ягода, красноватая, круглая и влажная, отражалась в глазах девушки, и ее
губы обвивались вокруг нее, как две пурпурные змеи. Юноша перестал петь,
взгляд его стал неподвижным.
Герцогиня пошла пешком через село. Виноград смыкался над ним, точно над
островом. Дети в развевающихся рубашонках, зараженные радостью земли, с
криками плясали вокруг навьюченных ослов, грациозно двигавшихся по
направлению к току. Через окно бесшумное золото жатвы спускалось на пол.
Мускулистые парни хватались за канаты, прикрепленные к балкам потолка; они
падали, поднимались вверх и опять скользили вниз, с неумолимым
сладострастием топча разбухшее мясо винограда, из которого брызгал сок.
Сбившись в огромные гладкие тела, виноградные кисти пустели, истекали кровью
и распространяли опьяняющий аромат.
За стеной раздавался неутомимый топот терпеливых животных. Высоко над
их головами кивали гроздья винограда, за их копытами приплясывали мальчики.
Удушливый, голубой туман носился над равниной, листва казалась светлее,
голоса становились пронзительнее, шутки несдержаннее. Дорога была здесь
вдвое шире, украшена мостами, цоколями с гербами, аллеями от усадьбы к
усадьбе. Сама богиня плодородия, белая, красная и опьяненная, катилась по
ней в колеблющейся триумфальной колеснице; герцогиня смотрела ей вслед.
Она остановилась в кипарисовой аллее какой-то виллы. В конце виднелся
белый дом, вплетённый в причудливую сеть ветвей сарацинских олив. Она
слышала, как переливались в них трели птиц; их заглушал смех девушек,
расположившихся на высоком дерне, среди виноградных кустов. Они были гибкие,
смуглые, и в жилах у них переливалось вино. Их смявшиеся в складки рубашки
были раскрыты над низкими корсажами. Они лежали на полных корзинах, и давили
виноград кончиками грудей. Ягодами и шутками они осыпали парней, толпившихся
вокруг них, смеялись влажными губами, подавали им плетеные бутылки,
забрасывали их венками.
Один из них, молодой, длинноногий, стоял в стороне, под высоким,
колеблющимся балдахином пинии, и весь погрузился в мечты. Куртка была
наброшена только на левую половину его туловища. Правая была обнажена;
розовый сосок выделялся на теплой коже. Шея, обращенная в сторону, бросала
глубокую тень под безбородое, страстное лицо. Спутанные волосы блестели;
черные густые пряди загибались на висках и меж глазами, под полными тоски
бровями томились их темные взоры. Он небрежной рукой поднес к широким,
мясистым губам тростниковую флейту. Казалось, сама земля, поющая на солнце,
неистовая в наслаждении - мягкая, обремененная плодами и печальная от
сладкого томления издала этот звук, сладострастный и замирающий. Он вливал в
кровь мучительное блаженство, герцогиня услышала его.
За ней послышалось пыхтение. Пастух со скал крался вдоль древесных
стволов; косматый, как зверь, он страстным, жадным взглядом следил за тихой
прелестью юноши с флейтой. Он вздрогнул; герцогиня грозно спросила его:
- Откуда ты?
Его голова под густым кипарисом казалась совсем черной. Он оскалил
зубы.