"Томас Манн. Хозяин и собака (Новелла)" - читать интересную книгу автора

первый раз, привязанным к ножке стола, по уши забрызганного грязью
проселочных дорог, истерзанного и усталого. Правда, он сразу узнал нас,
завилял хвостом, - словом, всячески.выказывал свою радость.
Но в таком случае почему же он сбежал?
Со временем стало ясно, что Баушан выкинул из головы всякую мысль о
ферме, но и у нас он еще не окончательно обжился, никто еще не завладел
его душой, и он был как листок, крутящийся по воле ветра. В ту пору на
прогулках нельзя было ни на секунду спускать с него глаз, ибо ему ничего
не стоило бы порвать слабые узы дружбы, связывавшие нас с ним, и улизнуть
в лес, где, ведя бродячую жизнь, он бы очень быстро одичал и уподобился
своим нецивилизованным предкам. Только наша неусыпная забота спасла его от
этой страшной участи и удержала на той высокой ступени культуры, которой
он и его сородичи достигли за многие тысячелетия общения с человеком; а
потом перемена места, наш переезд в город или, вернее, пригород, немало
способствовали тому, чтобы окончательно привязать Баушана к нам и к нашему
дому.



НЕКОТОРЫЕ ДАННЫЕ О ХАРАКТЕРЕ

И ОБРАЗЕ ЖИЗНИ БАУШАНА


Один человек из долины Изара предупредил меня, что собаки этой породы
часто становятся в тягость хозяину, так как ни на шаг от него не отходят.
Поэтому, когда Баушан в скором времени стал действительно выказывать
упорную приверженность к моей особе, я остерегся приписать это своим
личным достоинствам - так мне было легче сдерживать его порывы и по мере
возможности себя от них ограждать. Мы сталкиваемся здесь с наследственным
патриархальным инстинктом собаки, который побуждает ее - я говорю,
разумеется, не об изнеженных комнатных породах - видеть и почитать в лице
главы семьи, мужчины - хозяина, защитника очага и добытчика, находить в
преданном и рабском служении ему утверждение собственного достоинства и
держаться по отношению ко всем остальным домочадцам с куда большей
независимостью. В этом духе и вел себя Баушан со мной почти с первых же
дней; как верный оруженосец глядел мне в глаза, дожидаясь приказаний,
которые я предпочитал ему не давать, так как очень быстро выяснилось, что
он отнюдь не отличается послушанием, и ходил за мною по пятам, очевидно, в
полной уверенности, что ему самой природой предназначено неотлучно
находиться при мне. Когда вся семья была в сборе, он, разумеется, ложился
только у моих ног. ЕеЛи на прогулке я отдалялся от остальных, он,
разумеется, следовал за мной. Он непременно желал находиться возле меня,
когда я работал, и, если дверь оказывалась заперта, стремительно вскакивал
в окно - при этом гравий сыпался в комнату - и с глубоким вздохом ложился
под письменный стол.
Но в нас настолько крепко сидит уважение ко всему живому, что
присутствие хотя бы собаки стеснительно, когда хочется побыть одному,
вдобавок Баушан мешал мне и самым прямым и непосредственным образом. Он
подходил к моему креслу, вилял хвостом, умоляюще смотрел на меня и