"Елизавета Манова. Дорога в сообитание" - читать интересную книгу автора

уздцы. Пойдем по воде? Да, госпожа, только бы рунги не покалечились, о,
как холодна вода! Как страх, что сидит внутри, Илейна, не вздумай слезать!
Сэр Норт, ты идешь последним. Но вот мы на берегу, а я не могу согреться,
не холод воды, а страх, потому что уже не вернуться, все отрезано
навсегда...
- Ишь какая ночь! - говорит мне Джер. - Ни единой луны!
- Офена взойдет перед утром.
- А я про что?
- Ты прав, - говорю я ему. - Можно дать передышку рунгам.


Офена взошла перед утром. Надкушенный розовый плод вдруг выскользнул
из-за горы, и выступили из мрака верхушки застывшего леса и черные гребни
гор. И то, что неслось по тропе - беззвучная черная тень - вдруг стало
двумя существами: человеком и скакуном. Рунг замер, человек поднял голову
к небу.
След оборвался. Кисловатый, тревожащий запах страха, он еще висит над
тропой, но больше я ничего не чую. Добрая старая Гээт, люди назвали ее
Офеной, слово без смысла, как все слова в языке людей. Истинный язык
говорит "Гээт" - "Пробуждающая", та, что гасит в тебе темноту, но мне
сейчас нужна темнота, _с_э_и_, черное чутье, они хорошо запутали след, и я
могу не успеть.
Вперед, подумал он скакуну, и рунг беззвучно пошел впереди.
Быстрей?
Нет, не спеши, нюхай. Этэи, три самца и самка.
Я их не слышу, они не говорят.
Запах, Фоил, ищи запах!
Онои, ты все заглушил, гляди на Гээт.


Офена взошла, и можно продолжать путь. Розовый свет, обманчиво
добрый, будто зло и правда бессильно при свете Офены.
Опять мы ушли от тропы. Джер тревожится: то отстает, то нагоняет, то
замирает, тревожно слушая ночь.
- Погоня?
- Не пойму, госпожа. Вроде, да... а вроде, нет.
- Подождем.
- Чего, госпожа?
- Подождем, - повторила она, и холодный отзвук металла сделал слово
несокрушимым, и насупленный рыцарь Норт не рискнул ничего сказать.
В черную тень под деревом; рунг, вздохнув, как усталый ребенок, сунул
морду в траву. Если _О_н_, нам недолго придется ждать.
Им недолго пришлось ожидать. Черное пятнышко, быстрая тень, рослый
всадник на рослом рунге. Так стремительно и беззвучно, будто скачут не по
земле. Джер скрестил суеверно пальцы, Элура подняла самострел. Если он
пронесется мимо...
Он не пронесся мимо. Рунг и всадник замерли на скаку - мчались и
словно окаменели, и теперь он смотрит на нее, черный в ласковом розовом
свете.
- Ты - леди Элура, дочь Родрика Штурмана?