"Елизавета Манова. Легион" - читать интересную книгу автора

это враг. Нет. Тот, кто ценит свою жизнь и свою свободу, уважает чужую
свободу и ценит чужую жизнь. Отнимающий жизнь отнимает чужую свободу,
право выбора, право распорядиться своею судьбой.
Детский лепет, подумал он, но ведь это основа жизни. Я никогда бы не
смог думать, как прежде, потому что уже привык убивать. Потому, что меня
коснулась война, и я изувечен. А другие? подумал он. Те, кому
посчастливилось выжить, как они будут думать и как они будут жить? И что
они сделают со своею жизнью? Латорн, в тоске и смятении подумал он, что с
ним будет, что они сделают с ним? Неужели он станет когда-то похожим на
Землю?
Тихая кроткая ночь окружала его, но он сидел, зажав в кулаке
травинки, и горькие, четкие мысли...
Могла ли война изуродовать все поколение?
- Да, - сказал он себе, - могла. Сначала она убивает честных, потом -
храбрых, и выживает только тот, кто усвоил урок. Скверный урок: своя жизнь
всегда важнее чужой, и прав только тот, кто умудрился выжить.
- Дурак! - сказал он себе и заставил себя усмехнуться. - Что ты
тревожишься о Латорне? Может быть он уже мертвее, чем ты. А если нет...
- А если нет, - сказал он себе, - тем более нечего волноваться. У нас
нет привычки к войнам, мы были цивилизованны и разумны, и если мы
победим... что значит одно поколение? - сказал он себе. - Представь,
сколько поколений надо было сломать, чтобы на свет могла появиться Инта. И
сколько еще поколений надо было сломать, чтобы такие, как Алек и Инта
пришли убивать на Латорн. Все будет нормально, лишь бы мы победили...
Он вскочил и в последний раз принял в себя эту ночь - просторную,
полную звезд, голосов и запахов жизни - самое странное из приключений:
мгновение смысла среди безумия. А еще через миг он бросил себя сквозь
времена и миры, сквозь... сквозь... в красное и зеленое, но здесь их нет,
и опять рывок - серое и дождь, но это снова пустышка, и надо собрать все
силы, все до капли, и первый страх: а вдруг я их не найду? и первую
тревогу: что со мной будет, если я их не найду? - все, все в упругий
тяжелый ком, до темноты, до удушья, и снова рывок, но сил уже нет, ты
вязнешь, ты рвешь в отчаяньи вязкие нити - и белый-белый, мертвый, пустой
мир? пространство? но в белом, пустом и мертвом две черные, будто
обугленные, фигурки.
Он сидел, бессильный, словно мешок с тряпьем, и они подбегали к нему.
Твердая рука Алека, тревожный взгляд Инты - и он ответил им вяло и
облегченно:
- Ну вы и забрались, ребята!


Да уж, забрались, подумал Алек, поганое место, но лучше бы не
уходить, потому что где-то внутри он знал: это не повториться. Это могло
быть только здесь, но мы отсюда уйдем. Вот Альд очухается, и уйдем...
- Странно, - сказал Альд, - почему нас так разбросало? Вырвались
вместе...
Я усмехнулся, Инта пожала плечами. Глупое слово "почему", будто и
здесь у всего есть своя причина.
- Инта, - спросил Альд, - ты нашла Алека или он тебя?
- Ну я, - угрюмо ответил он. Нашла бы она меня! Очень ей надо!