"Елизавета Манова. Один из многих на дорогах тьмы..." - читать интересную книгу автора

А потом он отшвырнул ее прочь - прочь от смерти, прочь от огня, и
колесо прошло по нему...
Она проснулась в слезах и встала с постели. И с тех пор она зажигала
в молельной два поминальных огня - один для Энраса, один - для Другого.



3.ТОРКАС

На исходе ночи, едва просветлело, Торкас с Тайдом были на горной
тропе. Самый добрый, самый надежный час между жаром дня и ужасом ночи,
когда все живое торопится жить. Добрый час для охоты; они вдвоем загнали
тарада, и Торкас прикончил его ножом.
Торкасу шел семнадцатый год; он был суровый и молчаливый, рослый и
сильный не по годам. И пока Тайд освежевал зверя, он стоял на самом краю
утеса над долиной, всплывающей из тишины.
Он будет правителем этого края, потому что у Вастаса нет сыновей. Он
это знал; это было совсем не важно. И сила его, и храбрость, и личный
воинский знак - кто может похвастать этим в такие годы? - тоже не много
значили для него. Он просто такой, какой он есть, и это дается ему без
труда. Но есть и другое, которое не дается. Томительное тревожное ощущение
второго, не настоящего бытия. Как будто он жил и прожил, и забыл, и снова
живет все то же десятый раз.
Как будто он - не он, не только он. Опять оно поднялось изнутри: мир
ярче, резче запахи, тревожней звуки. И что-то - черное, знакомое, чужое -
смерть? Тень за спиной. Упорный взгляд, назойливое вкрадчивое
приближение...
И он отпрыгнул. В единственный оставшийся миг он отпрыгнул назад,
схватил за шиворот Тайда, отшвырнул его за скалу и прыгнул вслед. И лавина
камней обрушилась на утес, на то место, где он стоял и где Тайд свежевал
тарада. Камни бились об их скалу, отлетали, гремели вниз, и он чувствовал
на губах эту тягостную улыбку безнадежного торжества.
- Сын бога! - тихо промолвил Тайд. - Воистину длань судьбы над нами!
Мальчик мой, за что тебе это?
Глаза в глаза - и серая бледность легла на его лице. Тайд ходил за
Торкасом с малых лет, он учил его ездить верхом и драться; крепкий мужик
на пятом десятке, но для Торкаса он был стариком.
- Не бойся, - сказал Торкас. - Я не спрошу.
Их дормы остались внизу, у начала тропы, и, вскакивая в седло, он
снова взглянул на Тайда. Глаза - в глаза и не единого слова. И это значит:
из тех, что посмеют ответить, я должен спрашивать только мать. И это
значит: мне незачем торопится, до вечера я не смогу увидеть ее.
Ему было незачем торопится: еще загадка ко многим загадкам. Она
отлично легла к другим, и сразу все стало почти понятно.
Я не знаю, как зовут мою мать.
Вастас, владетель Такемы, зовет мою мать _т_о_о_м_и_, женою старшего
брата, - но у Вастаса нет братьев.
А все в доме, даже жены Вастаса, называют мать госпожой - и в лицо, и
за глаза. В детстве я думал: "госпожа" - это ее имя.
Я не знаю, кто мой отец. Вастас зовет меня сыном, но это не так... Я