"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автораугрозы... ты их для своих побереги - для тридцати девяти - они оценят!
- Ты тоже, - спокойно ответил он. - Я понял, ты понял, оба мы понятливые. Можно и забыть... пока. Худые нынче у нас дела, брат Тилар. Отшатнулся от нас народ-то, впервые Братство как рыба на песке... голенькое. Может, оно и не надолго, так ведь Охотник рядом, возьмет рыбку-то - да в мешок. - Боюсь, что рыба уже в мешке. Только веревочку задернуть. - Веревочку бы и перевязать можно. - Нет, Сибл. Поздно. Огил одну ошибку дважды не делает. В прошлый раз он по старинке концы искал... а теперь мешок: всех разом. - А ведь это мы ему дорожку расчистили... считай, на готовенькое позвали... - Асага обвиняют в этом? - Покуда его только в том винят, что он тебя, хитреца, Калатом подосланного, послушал, дал себя вокруг пальца обвести. - А если я сам отвечу за свою вину? - Твою вину ему с тобой делить, он за тебя голову в заклад ставил. - А если я докажу, что был прав? - Может, оно для Братства еще хуже будет. Ты согрешил, Асаг ошибся - что же, только господь не ошибся. Вина накажется, грех отмолится - а все, как было, так будет... как от дедов завещано. - Не будет, Сибл. Братству жить считанные недели. - Все-то ты знаешь! А оно, чай, тоже от нечистого! - Значит, это наставник Салар воду мутит? - Значит, он. - Кабы так! Ты его просто не знаешь, Тилар. Он-то, наставник наш, святоша да постник, дай ему волю, всех бы постами да молитвами заморил, а только ни хитрости в нем, ни корысти. Для себя-то он ничего не хочет. Братство ему заместо души, да только не наше, не всамделишнее, а какое он сам вымечтал. То и боится перемен, что, мол, всякое искушение от дьявола. Думает: и эту беду можно отмолить - поститься да покаяться, глядишь, господь и смилуется. - А ты? - Что я? Я глянул ему в глаза, и Сибл нехотя усмехнулся. - А я, брат Тилар, мужик простой. По мне на господа надейся, а топор точи. Нынче, коль возьмемся молиться, не взвидим, как и на небесах очутимся. - Тогда выход один. Раскол. - Что?! - глаза его засверкали, стиснулись огромные кулаки. Ну, если он сейчас да меня... конец! Но досталось не мне, а столу: хрустнула от удара столешница, подпрыгнул светец, выронив лучину, красным огоньком она чиркнула в темноте и погасла. И стало очень страшно. - Что?! - опять прорычал Сибл из тьмы. - Да ты... - Что я? Какого дьявола вам от меня надо? Я что, просился в ваше Братство дураков? Да за один ваш суд... вот ей-богу! - надо бы вас... к ногтю! А я, как нанялся, вас спасать! - Спаситель! - Сибл уже успокоился; этакий ненавистно-насмешливый, почти ласковый голос. |
|
|