"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автора

- Господи, биил Таласар! Я же иностранец, и в Квайре я меньше года.
Почерк ничего, но вряд ли кто-то прочтет то, что я напишу.
- Клянусь солнцем, вы заставили меня об этом забыть! Какое же занятие
вы избрали?
- Пожалуй, оружие. Новое ружье не сделаю, но починить, сумею любое.
- Вы оружейник, как и... Калат? - В какой-то мере.
Он поглядел на меня, словно бы сомневаясь, кивнул слуге, и тот
приволок разукрашенное ружье. Я усмехнулся, вытащил из кармана свои
инструменты (тайком от Баруфа я их все-таки прихватил) и мигом его
разобрал. Лопнула спусковая пружина. Я показал ее Таласару.
- Могу сделать другую, но это довольно долго. Если у вас еще ружья...
Слуга - он даже шею вытянул, глядя на мои руки - куда-то сбегал и
приволок останки другого ружья. Полный утиль - но пружина была цела, я
добыл ее, повозился с подгонкой, но все-таки вставил на место. Собрал
ружье, зарядил, и, не целясь, выстрелил в угол двери. Слуга с неожиданной
прытью кинулся поглядеть, потыкал пальцем в дыру и вернулся с ухмылкой.
- Вот и все, биил Таласар.
Он бережно провел рукой по стволу, отдал ружье слуге и отослал его.
- Думаю, мы это устроим. Оружие нынче в цене. Ваши условия?
- Ну, что вы, биил Таласар! Я полагаюсь на вас. Единственное... я
хотел бы получать товар ночью. Скажем, у часовни святого Эбра, что за
Ирагскими воротами.
- Хорошо. Через три дня?
- Ну и отлично. Вы чем-то озабочены, дорогой хозяин?
- Признаюсь, - ответил он смущенно, - удивляет такое умение в муже
столь много знающем. Только не сочтите мои слова обидными...
- Не сочту. Знание не исключает умения, биил Таласар, но я не всегда
был ремесленником. Простите, но я вынужден вас покинуть...
- Разве? - отозвался он со свой мимолетной улыбкой. - Рад вам
напомнить, что городские ворота уже заперты!
Пришлось ночевать у Таласара, и только утром я вернулся в Ираг. Так
старательно путал следы, что и сам запутался среди задворок. Солнце уже
подкатывалось к полудню, когда я добрался до старухиного крыльца.
Потоптался, сбивая снег, ступил в сени и сказал - для себя, а не для нее:
- Вот и я, матушка.
И вдруг старуха прервала бессмысленное движение и замерла,
вглядываясь в полумрак сеней. Смотрела, смотрела; страх, тревога,
боязливая радость тенями протекли по ее лицу. Медленно, непривычно
тяжелыми шагами Синар подошла ко мне и робко погладила по щеке.
А к вечеру, конечно, явился Ирсал. Присел, обшарил глазами избу,
справился, не надо ли мне чего. Ничего мне не надо. Ирсал кивнул, но
уходит не спешил. Сидел себе молча, поглядывал на меня, ожидая, что я
скажу. А я ничего не скажу - пусть начинает сам. Мне очень удобно молчать,
потому что я занят делом. Выстругиваю из чурки модель спускового гнезда,
бессмысленное занятие, но почему бы и нет?
- Где это ты ночью шлялся?
- Я уже взрослый, ирсал, - ответил я коротко.
Он хмыкнул и сказал - как будто бы без угрозы:
- Смотри, наведешь...
- Вот и позаботься, раз уж следите.