"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автора

- Беда, Тилар! - быстро сказала Суил. - Взяли-то Дигила, он не
выдержал!
Дигил? Я его не сразу, но вспомнил: связник. Здоровенный малый,
весельчак из тех, что смеются собственным шуткам. Думал, что он сильней...
Мне стало стыдно за эту мысль - ведь _т_а_м_ его не смешили. Стыдно и
страшно. Стыдная память тела шевельнулась внутри, но думал я о Суил. Если
она окажется в руках палачей... Наверное, все это было у меня на лице, и
Суил сказала удивительно:
- Я не привела.
Я не стал отвечать, и она вдруг вспыхнула и опустила глаза.
- А потом?
Она на меня не смотрела.
- Многих похватали, а к другим следок. Я сперва у Ваоры жила. А вчера
иду - а у ней знак на воротах.
- Так и бродишь со вчерашнего дня?
Суил кивнула.
- Тогда поживи тут. Место тихое.
- А старуха?
- Она сама будет рада. Только... - я замялся: а вдруг Суил испугается
и уйдет, ведь в Квайре безумие считают заразным? - только она забывается
от старости. Вздумала, что я - ее сын... покойный. Ладно, пусть потешится.
Суил вскинула на меня глаза и сразу опять опустила. Никогда прежде я
не видел ее смущенной.
Старуха, ворча, принесла из сеней котелок, я подхватил его и поставил
на печь. Раздул огонь, подкинул дров и взял Синар за руку.
- Матушка, будь так добра, приюти Суил! Беда у нее, и деться ей
некуда.
- Господь знает, что ты порешь, Равл! - в сердцах сказала моя
приемная мать. - А то я девку в ночь из дома выгоню! Живи сколько хочешь,
милая, места не пролежит. Только гляди, девка, чтоб без греха! Я этого не
люблю!
Суил зарделась, а я поспешно сказал:
- Что ты, матушка! Она моему лучшему другу племянница.
- А! Знаю вас, мужиков! Для вас родни нет! - и тут же захлопотала
вокруг Суил. - Что стоишь, девка, скидывай сатар. Ишь, прозябла-то, всю
трясет! Ой, благость господня! Да ты, никак, всю юбку вымочила! Да уйди
ты, греховодник, чего уставился!
Я вышел на крыльцо, вдохнул обжигающий воздух, и нежность к этому
миру захлестнула меня. Прекрасны были безлунная ночь и режущий ветер, и
колющий щеки снег - все было прекрасно в этом прекрасном мире.
Утром я дал старухе денег и велел сходить на базар.
- Гляди, матушка, не обмолвись обо мне, - предупредил я ее. - Нынче
вешают всех, кто в Лагаре бывал, а я, как на грех, оттуда.
- Ой, благость господня! - перепугалась Синар. - Слова не молвлю,
сыночек! Ты дверь-то заложи, схоронися!
Насилу я ее выпроводил и вернулся к Суил.
- Рассказывай, птичка. Почему ты ушла из дому?
Не об этом бы сейчас говорить! Стать на колени, взять ее руки и
уткнуться в них лицом. Стоять так и рассказывать, о том, как плохо было
мне без нее и как хорошо, когда она здесь. Но я только вздохнул: