"Юрий Манов. Не мир принес" - читать интересную книгу автора

"Гамма" в полном составе полегла. Что-то про разрыв газопровода говорили. В
прямом эфире показывали...
Васинцов помолчал, потом открыл стол и вытащил бутылку водки с Сергеем
Есениным на этикетке.
- Давай, старлей, помянем дружков моих, они там службу несли...
- Ты что, я ж в патруле, - сказал Дзюба, покосившись на своих
курсантиков, гревшихся у печки.
- Ну как знаешь, а я помяну. Это не снаружи напали, это чикатилы
изнутри вырвались, я тебе точно говорю, - сказал капитан, разливая водку по
стаканам. - Мы туда этих уродов уже с полсотни перевезли, и наши же ребята
их охраняли. Видать, не уследили.
Дзюба еще раз оглянулся на курсантов, осторожно взял стакан двумя
пальцами. Они выпили не чокаясь.
- Что собираешься делать? - спросил Дзюба сочувственно.
- Подожду своих ребят и буду связываться с управлением УИН. Слушай, не
в службу, а в дружбу, нельзя ли устроить, чтобы вокзальные менты и за нашим
вагоном присматривали?
- Что, боишься, что сам не справишься?
- Да, боюсь! - откровенно сказал Васинцов. - Что-то с ними сегодня не
то. И опасность какую-то чувствую, как говорится, "шестое чувство". Я бы
этих ублюдков давно сам в расход, но это дерьмо - ценный научный материал.
Вот ведь как бывает, дерьмо, а очень ценное, как навоз на полях.
- Ну бывай, капитан, Бог даст, увидимся, - сказал Дзюба на прощание и
сурово окликнул курсантов, уже разомлевших у печки: - Эй, воины, хватит
греться. Родина зовет на мороз, пошли службу нести.

Дзюба был упертым службистом. Он знал, что в комендатуре его зовут за
глаза "двинутый", знал, что солдаты гарнизона при одном упоминании его
фамилии нецензурно матерятся. И не без причины, не одну сотню "самоходчиков"
и нетрезвых воинов отправил он на нары гауптвахты. Он знал, что курсанты
военных училищ, которых назначали в комендантский наряд, узнав, что старшим
по наряду будет Дзюба, спешили в санчасть, прикидываясь больными. Потому что
при Дзюбе наряд в городской патруль превращался из приятной прогулки с
мороженым и улыбками красивых девушек в мучительное прочесывание чердаков и
подвалов, в погони за солдатиками-"самоходчиками" по каким-то трущобам, в
бессонные ночи у дверей ресторанов в ожидании подвыпивших офицеров. Дзюба
брал любую "добычу" и знал места, где ее брать. Он сам устанавливал для себя
норму задержанных и всегда ее выполнял. Многие его считали рвачом,
некоторые - садистом, а большинство - просто ненормальным. Он не обижался.
Он нес службу, невзирая на анекдоты, про него ходившие, несмотря на то что
жена, хлопнув дверью, уехала к маме, не в силах больше жить с "долбанутым".
Правда, после той истории с тверским ОМОНом многие посмотрели на Дзюбу
иначе. Тогда отряд террористов - фанатиков "мусульманские львы", проехав
полстраны с документами тверских омоновцев, высадился на Казанском вокзале.
Они были при оружии, при полной милицейской экипировке, с взрывчаткой в
вещмешках. Взрывчатка предназначалась для центра Москвы, и только благодаря
Дзюбе она не рванула. Он с двумя курсантиками-связистами остановил
шествующий строем взвод и потребовал предъявить документы. Террористы прошли
уже десяток проверок - и на горячем Кавказе, и в относительно спокойном
центре, потому документы предъявили без особого опасения. Что-то, какая-то