"Жан-Патрик Маншетт. Мотив убийства " - читать интересную книгу автора

- Самый подходящий момент, - сказал он, и к нему вернулась улыбка.
- Понятно, - повторил я. - Убирайся.
Он подумал, что ослышался.
- Вон, - сказал я. - Исчезни.
Он даже не рассердился. Он встал, покачивая головой, и с интересом
посмотрел на меня.
- Зря выпендриваешься, - сказал он. - Но я понимаю. Я оставлю тебе свою
визитную карточку. Я не сержусь на тебя.
- Спасибо, не стоит.
- Карточка может пригодиться, если ты передумаешь.
- Прощай, Форан, - сказал я.
Он допил свое виски, затем сделал мне прощальный жест своей толстой
короткой рукой и ушел. Я взял со стола оставленную им визитную карточку. Она
походила скорей на карточку ресторана, чем на визитную: на картоне цвета
прогорклого масла было напечатано коричневыми буквами: "Наблюдение за
промышленным персоналом. Шарль Форан. Директор". И внизу мелкими буквами:
"Группа бывших членов Национальной жандармерии и вооруженных сил". И в конце
адрес в Сен-Клу с номером телефона.
Я покрутил карточку в руке, глубоко вздохнул и порвал ее. Затем бросил
клочки бумаги в корзину для мусора, где уже лежала листовка с мистическим
текстом. Это создавало впечатление еще большей активности. Если так пойдет
дальше, то через полгода или год корзина будет полной.
В холодильнике оставались еще два яйца и кусок сыра. Я съел это в обед.
Мне не хотелось спускаться в магазин. Потом помыл сковороду, тарелку и две
рюмки из-под виски, заварил себе чашку растворимого кофе и принес ее в
комнату. Цветы в вазе на ночном столике завяли. Я выбросил их, вернулся в
комнату и сел на синее канапе. Я прочитал несколько страниц книги, которую
мне дал портной Станиславский, под названием "Новое общество" некоего
Мерлино. Она была издана в 1893 году, и печать была плохая. Книга меня не
заинтересовала. У Станиславского довольно странный вкус.
Я подошел к письменному столу и снял телефонную трубку.
- Алло? - услышал я на другом конце провода после длительного ожидания.
Так было всякий раз, когда я звонил в Алье.
- Говорите! - сказала телефонистка.
В трубке раздался сильный треск, затем связь наладилась.
- Кто говорит?
- Эжен Тарпон. Это мадам Марти?
Это была она, и она спросила, как я поживаю, я ответил, что хорошо, и
попросил позвать мою мать. Она сказала "хорошо", но я понял, что она была
недовольна, так как я не поговорил с ней о ее делах и самочувствии.
Мне пришлось некоторое время подождать, когда подойдет моя мать. Она
живет в пятидесяти метрах от отеля "Шартье", но ей шестьдесят девять лет, и
у нее больные ноги. Кроме того, она так и не научилась разговаривать по
телефону. Она кричала в трубку, и я не донял и половины из того, что она
говорила, а она не расслышала половину из того, что говорил я. Я думал еще о
том, во сколько мне обойдется этот разговор.
- Что ты сказал? - кричала моя мать.
Почему она всегда кричит в трубку?
- Я возвращаюсь домой.
- Я не слышу, Эжен. Говори громче.