"Джессика Марч. Соблазн" - читать интересную книгу авторавопрос русская.
В следующий момент Энн смела пилюли в ладонь. Посмотрев в глаза жене Главного, она поднялась и направилась в одну из кабинок, швырнула их в унитаз и смыла водой. - Я даю вам свое слово, - сказала Энн, когда вернулась. - Так. Может, мы пойдем назад?.. - Оставьте меня на минутку одну... прошу вас. - Как пожелаете, - сказала жена Главного. Она повернулась, чтобы уходить, а затем остановилась. Внезапно она обняла Энн за плечи и крепко прижала, будто хотела поделиться своей собственной силой с той, кто в этом нуждалась. А потом Энн осталась одна - со всей той правдой, отрицать которую она уже больше не могла. Где-то на полпути она утратила имевшуюся у нее возможность выбора. Она стала опасной для себя и для Хэла. Уставшая от шарад и претензий, жена сенатора глядела на свое отражение и видела себя как бы глазами властной незнакомки, которая только что провозгласила себя ее подругой. Да, что-то нужно с этим делать. - Я даю вам свое слово, - сказала она еще раз, прошептав это теперь женщине, отражавшейся в зеркале. И она знала единственный способ - и единственное место, - где она сможет сдержать свое обещание. 2 Снаружи Оазис напоминал загородный клуб либо какое другое подобное невысокие, растянувшиеся в ширину здания, построенные из необожженного кирпича в испанском стиле, утопали в местных дикорастущих цветах и были окружены заботливо ухоженными лужайками, на которых пестрели скамейки и столы для пикников. А внутри поместилась тысяча сердечных надломов и вдребезги разлетевшихся жизней - и Стиви Найт делила их вместе с несчастными. Сейчас Оазис затих. И персонал, и "путницы", как Стиви их называла - она ненавидела слово "пациенты", - спали, а она осталась одна в кабинете. Это была уютная комната, декорированная в теплом, располагающем стиле американского Юго-запада, с каменным камином и ковром "наваха", лежащим на полу из широких досок. В дневное время широкая оконная рама заключала в себе картину из рыжевато-золотистых гор и лазурного неба. Но теперь, в темные предрассветные часы ее кабинет казался холодным и одиноким. Лунный луч падал на ряды фотографий, покрывавших стену, - кино- и телезвезды, управляющие корпораций, популярные обозреватели газет, занимающиеся всем чем угодно, от политических комментариев до сплетен, и даже одна из крупнейших в мире оперных звезд, не говоря уж про множество простых домашних хозяек и матерей семейств, - каждая фотография, подписанная для Стиви с сердечным посланием, выражала благодарность и признательность. За спиной у всех "путниц" лежали две общих для них вещи: они все до этого находились в отчаянном положении, им пришлось буквально драться за свою жизнь; все они были женщинами. В Оазис они являются со своими проблемами, а уезжают отсюда здоровыми. Вновь и вновь Стиви встречалась с отчаяньем и превращала его в надежду, сажая семена новых начинаний в пепел поражения. |
|
|