"Джессика Марч. Соблазн" - читать интересную книгу автора

вопрос русская.
В следующий момент Энн смела пилюли в ладонь. Посмотрев в глаза жене
Главного, она поднялась и направилась в одну из кабинок, швырнула их в
унитаз и смыла водой.
- Я даю вам свое слово, - сказала Энн, когда вернулась.
- Так. Может, мы пойдем назад?..
- Оставьте меня на минутку одну... прошу вас.
- Как пожелаете, - сказала жена Главного. Она повернулась, чтобы
уходить, а затем остановилась. Внезапно она обняла Энн за плечи и крепко
прижала, будто хотела поделиться своей собственной силой с той, кто в этом
нуждалась.
А потом Энн осталась одна - со всей той правдой, отрицать которую она
уже больше не могла. Где-то на полпути она утратила имевшуюся у нее
возможность выбора. Она стала опасной для себя и для Хэла.
Уставшая от шарад и претензий, жена сенатора глядела на свое отражение
и видела себя как бы глазами властной незнакомки, которая только что
провозгласила себя ее подругой. Да, что-то нужно с этим делать.
- Я даю вам свое слово, - сказала она еще раз, прошептав это теперь
женщине, отражавшейся в зеркале.
И она знала единственный способ - и единственное место, - где она
сможет сдержать свое обещание.

2

Снаружи Оазис напоминал загородный клуб либо какое другое подобное
место отдыха. Расположившиеся между иссиня-черных гор Нью-Мексико, его
невысокие, растянувшиеся в ширину здания, построенные из необожженного
кирпича в испанском стиле, утопали в местных дикорастущих цветах и были
окружены заботливо ухоженными лужайками, на которых пестрели скамейки и
столы для пикников.
А внутри поместилась тысяча сердечных надломов и вдребезги
разлетевшихся жизней - и Стиви Найт делила их вместе с несчастными.
Сейчас Оазис затих. И персонал, и "путницы", как Стиви их называла -
она ненавидела слово "пациенты", - спали, а она осталась одна в кабинете.
Это была уютная комната, декорированная в теплом, располагающем стиле
американского Юго-запада, с каменным камином и ковром "наваха", лежащим на
полу из широких досок. В дневное время широкая оконная рама заключала в себе
картину из рыжевато-золотистых гор и лазурного неба.
Но теперь, в темные предрассветные часы ее кабинет казался холодным и
одиноким. Лунный луч падал на ряды фотографий, покрывавших стену, - кино- и
телезвезды, управляющие корпораций, популярные обозреватели газет,
занимающиеся всем чем угодно, от политических комментариев до сплетен, и
даже одна из крупнейших в мире оперных звезд, не говоря уж про множество
простых домашних хозяек и матерей семейств, - каждая фотография, подписанная
для Стиви с сердечным посланием, выражала благодарность и признательность.
За спиной у всех "путниц" лежали две общих для них вещи: они все до этого
находились в отчаянном положении, им пришлось буквально драться за свою
жизнь; все они были женщинами. В Оазис они являются со своими проблемами, а
уезжают отсюда здоровыми. Вновь и вновь Стиви встречалась с отчаяньем и
превращала его в надежду, сажая семена новых начинаний в пепел поражения.