"Иржи Марек. Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке" - читать интересную книгу автора

"чересполосицы" сохраняется. За газетной статьей начала XIX века, как бы
представляющей жанр литературы факта того времени, следует рассказ "из зала
суда" (одним из классиков его был уже упомянутый Карел Полачек). Далее
представлена пародийноироническая интерпретация старинного жанра "моритата",
или ярмарочной песни. Ярмарочные песни, бытовавшие в Чехии с XVI века до
середины прошлого столетия, в свое время заменяли газетную хронику. Эти
написанные народным стихом рассказы о преступлениях, убийствах, казнях,
чудесах, поверьях, призраках, страшилищах, о природных катастрофах и т.д.
издавались в виде отдельных листков. Песни эти не только продавались наряду
с другой лубочной литературой, но и исполнялись на ярмарках и во время
храмовых праздников. При этом пение сопровождалось показом разноцветных
картинок довольно примитивного содержания. Свойственное и современной
журналистике пристрастие к сенсации, к рассказу о кровавых преступлениях
снискало им широкую популярность. Вот почему повествование о кровавых
проделках Кулишека и названо "моритатом". Наконец, Марек, следуя традициям
Чапека и Ванчуры, осмысливает народные пословицы (первый написал о них эссе,
второй построил на них целый роман).
В последней части книги, посвященной, так сказать, современному
состоянию проблемы, перед нами своего рода руководство по кинологии. Так же
как в первой части за эссеистической главой, раскрывающей один из этапов
"становления" собаковода или одну из сторон "обыкновенной собачьей жизни",
следует новеллистическая иллюстрация. Если в эссеистических главах опять
сопоставляются люди и собаки (и это сравнение далеко не всегда в пользу
людей), то в рассказах и былях речь идет не столько о собаках, сколько о
людях. И чем ближе к концу, тем больше в этих рассказах трагики и скрытого
лиризма, пробивающегося наконец наружу в заключительной главе.

VIII. Эпилог, или О взаимопонимании

Название последней части книги, "Обыкновенная собачья жизнь",
несомненно, перекликается с титулом романа Карела Чапека "Обыкновенная
жизнь". Роман этот возник из первоначального замысла написать цикл
философских бесед-рассуждений, в которых конкретные жизненные случаи
осмысляются в широкой общечеловеческой перспективе. К такой же обобщенности
изложения, к такой же типизации опыта собаководов стремится и Марек. Перед
нами книга о человеке вообще и о собаке вообще. Поэтому мы даже не знаем
клички покойного друга автора, который, "к счастью или к несчастью, был
всего лишь собакой".
Карел Чапек, творчество которого столь же пестро, как и творчество Иржи
Марека, и который смотрел на "обыкновенных людей" и даже на "необыкновенных
собак" с такой же всепонимающей улыбкой, писал по поводу дипломатических
отношений между людьми и собаками: "Мало кто из нас сохраняет полную
невозмутимость, когда на него нападает пускай даже крошечная шавка. Мне же
кажется, что человеку гораздо более пристало вступить с вышеупомянутой
шавкой в переговоры, ведь могущество речи и разума действует магически, и
даже самая взъерошенная собачонка вскоре поймет, что человека все равно не
перебрешешь. Если бы собаки владели даром речи, договориться с ними было бы,
пожалуй, так же трудно, как с людьми" ("Человек и собака", 1926). Тем не
менее, как прекрасно показывает книга Марека, люди за много тысячелетий
договорились о взаимном сотрудничестве с собаками и достигли, можно сказать,