"В.Марин. Сиреневая токката махаона ("Техника - молодежи", 1962, N 5)" - читать интересную книгу автора

голове противные, зеленые слова. - Хотите?! У меня вся комната... вся...
Вся подключена в эту... Понимаете? Все здесь... Все... Хотите? Да?"
Неожиданно ослепительный лязг черного цвета перекрыл весь этот кошмар,
и, как по мановению волшебной палочки, все исчезло. Только в ноздрях
остался отталкивающий залах. Я, пошатываясь, подошел к креслу и судорожно
вцепился в его спинку.
- Хватит! Довольно! Надоела эта чертовщина! - услышал я за спиной голос
и обернулся. Передо мной стоял Михаил. Волосы его были всклокочены,
маленькие глазки зловеще бегали под нависшими бровями. В моих ушах все еще
что-то пищало, рычало и завывало. В глазах плавали разноцветные круги и
вспыхивали до боли яркие звездочки. Розовое лицо Михаила поплыло в
сторону, и я увидел сиреневого Шиманского. Он, согнувшись, сидел на тахте
и держался обеими руками за горло. Все тело его содрогалось от беззвучного
кашля.
Сильная рука Михаила больно ухватила меня за плечо и вывела из дома на
улицу.
Был уже вечер. По небу плыли тяжелые низкие тучи, и на лицо мне упали
ледяные капли дождя.
Я обернулся.
- Там больной... - неуверенно сказал я, указывая рукой на притихший
дом.
Глаза Михаила сделались металлически-черными.
- Идите домой, доктор, - тихо сказал он. - И забудьте о том, что здесь
произошло. Спокойной ночи, доктор.
И за моей спиной глухо стукнула отсыревшая от дождя калитка.


Дождь лил всю ночь, и под его ледяными струями я обошел за ночь почти
весь наш маленький городок. К утру я пришел домой и, выпив рюмку водки,
лег в постель.
Я проболел более месяца. Все это время меня мучили кошмары,
действующими лицами которых были: я, Шиманский, Михаил и махаон.
Я много думал о приборе, которого даже не видел, но действие которого
испытал на себе в полной мере. Что это? "Адская машина" или гениальное
изобретение? Я с ужасом вспоминал цвето-звуко-запаховую какофонию и
старался убедить себя в том, что Шиманский, по-видимому, просто
сумасшедший. Но идея! Может быть, это и бредовая идея, но какой силы!
Я ворочался с боку на бок, не будучи в состоянии спокойно уснуть.
- Нет, - твердил я сам себе, - это, безусловно, гениальное изобретение,
но оно попало не в те руки.
Я сел на постели и выглянул в окно. За окном размеренно шумели кроны
стройных сосен, щебетали птицы, и солнечные зайчики играли в какую-то
только им одним понятную игру с бабочками, похожими на махаона...
Болезнь и дела закружили мне голову. Когда же я, наконец, решился зайти
к Шиманскому - было уже поздно. Артист умер, а Михаил уехал из города. Я
стал наводить справки, но так ничего определенного и не узнал...
Прошло несколько лет.
Однажды я гостил у своего друга в Иркутске.
- У меня есть для тебя подарок, - сказал он, размахивая в воздухе
театральными билетами. - Идем?