"Игорь Мариукин. Нет больше той любви" - читать интересную книгу автора

промедол. Там где мы оставили технику раздаются два взрыва и очереди. Почти
одновременно получает пулю в бедро Ромка - "Москвич". Похоже на то, что
попали мы серьезно на этот раз. Осталось три дороги, что называется - либо
идти в лоб (а всемером плюс четыре трехсотых, из них три тяжелых - это
самоубийство), или вернуться к дороге, но судя по тому что мы слышали
взрывы - возвращаться уже некуда, либо вдоль холма по зарослям попытаться
как-то ускользнуть отсюда. А пока - забились в кусты, немного
рассредоточившись, и отстреливаемся на звук.
Санька "Сом" подползает к Кузьмичу, молча подбирает автомат "Филина"
вдобавок к своему, и на полусогнутых пробегает мимо нас, ближе к краю
зарослей, бася: "ВсJ мужики, уходите с ранеными". Кузьмич что-то кричит ему
вслед. Санька не оборачиваясь машет рукой, мол, - уходите. Потом таким же
макаром, под фонтанчиками пуль пробегает открытое место и скрывается в
кустах напротив.
Саня, Саня... Все оборачиваются на Кузьмича - он секунду смотрит в ту
сторону, куда исчез Санька, вздыхает - и жестом показывает, что нужно
уходить. Выстраиваемся цепочкой и ползем, пряча глаза друг от друга, ползем
через заросли, в сторону, противоположную той, откуда пришли. На себе тащим
раненых. Сзади нас не прекращающаяся перестрелка - все понимаем: шансов у
Сани нет, и мы теперь просто ОБЯЗАНЫ выйти отсюда и дотащить трехсотых.
Минута, другая, третья... пятая... ползем, пока ни на кого не наткнулись,
сзади нас по-прежнему слышны очереди... Душа рвется пополам...
Спереди в кустах шорох и треск веток - Андрюха "Твикс" моментально
посылает туда очередь, в ответ - стон и детский крик: "Дя-я-я-деньки, не
стреля-я-я-я-я-йте!!!" Твою мать, это еще что такое?! К кустам ползут Мишка
Гаевой и Саня "Твикс", через полминуты появляются оттуда, неся стонущую
девочку лет 11-12, у которой окровавлен бок. Кузьмич (он у нас в таких
ситуациях был основным лекарем - как-никак у него 4 курса медина, и он 3
года пробыл в Афгане фельдшером). Останавливаемся. Кузьчич осматривает
девочку - судя по его фразам: ничего серьезного, одна пуля навылет зацепила
левый бок в районе подреберья, печенки-селезенки целые, но крови много.
Перевязывает. Девочка теряет сознание - промедол - и мы продолжаем
двигаться. Уже позднее в расположении, когда девчонка пришла в сознание, мы
узнали еJ историю: два месяца тому еJ родители, она и ее младший брат
собрались уезжать из Гудермеса к родственникам куда-то на север (как она
сказала). Не знает, как и куда они ехали, только раз родители ушли
договариваться за машину и пропали. Прождали они с братом их трое суток,
потом сами приняли решение ехать с к их тете в Назрань (по-моему), через
неделю от дизентерии умер брат, хоронила сама в лесу. И вот уже месяц, как
она одна скитается по Чечне, не имея ни малейшего понятия, где находится.
Через три дня из нашего расположения (девчонка оклемалась на удивление
быстро) еJ на вертушке вместе с другими ранеными отправили в госпиталь в
Моздок. Звали еJ Алла Кононова. Сейчас наверное, невеста уже...
Стрельбы сзади нас нет... Ощущение времени потеряно окончательно.
Выходим на дорогу. В полукилометре впереди от нас пылит колонна,
двигаясь в нашу сторону (мы тогда еще не знали, что те наши, которых мы
оставили на дороге, и которых вместе с техникой пожгли чичи, успели по рации
сообщить, о том что началась стрельба, и вызвали подмогу).
Десантура, родные вы наши... Через минуту мы уже объясняли им ситуацию,
перегрузив им в БМПэху раненых, и отправив еJ обратно, мы возвращались на то