"Хич" - читать интересную книгу автора (Никифоров Николай)

2.

Прошло еще полтора часа. Половина одиннадцатого. Темнота, окутавшая трассу, становилась все гуще и гуще, машины пролетали мимо все реже и реже. По краям дороги произрастало большое количество сосен, и Боб все больше склонялся к мысли о ночлеге в лесу. Ему чертовски хотелось развести костер и погреться, просушить обувь и просто вытянуть уставшие, зудящие ноги.

– Ну что же, собственно говоря, я теряю? – бормотал он в пустоту. – Все равно я не поймаю машину, и силы у меня тоже на исходе.

Дорога молчала. Лес тоже. Лишь сверху сыпалась вода.

– Вот ведь жабская погода! И какого я вообще поперся автостопом?

Внезапно он рухнул прямо в лужу, коих на шоссе было предостаточно. Дело в том, что на наших дорогах в асфальте (особенно за пределами МКАД) очень много выбоин, которые во время ненастья заполняются водой, и становятся довольно коварными спутниками всех автостопщиков – всех тех, которые не успели поймать машину до ночи.

– Посадка, – только и успел пробормотать Боб. – Прямо на воду – безопасно и практично. Не, сегодня я больше никуда не попрусь.

С этими словами он неровной походкой направился к лесу, в надежде найти какую-нибудь разлапистую ель (под которой обычно валяется достаточное количество сухой хвои и шишек, чтобы запалить костерок). Конечно, продираться сквозь сосны в такую темень – дело невыносимо трудное, особенно когда каждая сосна, каждый куст считает своим долгом окатить холодной дождевой водой. Вова спотыкался и падал, затем снова вставал и шел (материться сил не было). Он практически ничего не видел, колючие ветки хлестали его по лицу, по рукам, по ногам. Но сосновые ветки – это еще полбеды. В этом лесу комары, видимо, решили устроить себе пир на его теле, ноги время от времени погружались в грязь. Боб говорил в пустоту, чтобы хоть как-то заполнить это черное, враждебное пространство, окружившее его со всех сторон. Он брел и брел по ночному лесу, а кругом были только сосны – ни одной подходящей ели. Ноги все настойчивей давали о себе знать.

– Может быть, есть смысл выйти к шоссе? – спросил он сам себя вслух. – Некоторое время буду идти пешком, пока не дойду до ближайшего поселка, а там… а там попробую постучаться к кому-нибудь в дверь…

Вместе с этим он прекрасно понимал, что говорит чушь. Во-первых, потому что он просто не дойдет до поселка – мало того, не хватит сил даже выйти из леса. Во-вторых, даже если он дойдет то поселка (что в принципе нереально), никто не откроет ему дверь – в последнее время люди стали слишком боязливы (это плохо, но практично) и черствы (как те водилы на трассе, которым совершенно по фигу все твои страдания).

– Тогда придется жечь костер безо всякой елки. Какая мне теперь разница?

Он прекрасно понимал, что все здесь мокро. Боб старался выбрать менее сырые дрова из более сырых. Вообще, конечно же, "дрова" – слишком сильно сказано. Некоторое время он собирал хворост, и когда набрал приличную охапку, то свалил ее под одной симпатичной сосной. Здесь можно было смело разводить костер, чтобы хоть немного просохнуть и согреться.

Он с надеждой развязал свой рюкзак (который ему заботливо сшила сестра из старых штанов) и вытащил оттуда промокшие спички и такой же кусок березовой коры.

– Ччерт бы побрал меня и мое пристрастие к хипам! Ну что мне стоило взять с собой нормальный рюкзак – нет, надо ж было взять это уродство!!! Вова, ты просто идиот и если ты не помрешь к утру, считай это подарком судьбы!

Он уселся под сосной, поджав ноги к подбородку – так теплей. Самым поганым в этой ситуации было то, что из строя вышли даже его сигареты, которые также промокли. "Свинья и дрянь", – подумал он о сегодняшнем дне, о бессердечных водителях, о дожде и о спичках в частности.