"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

внимания, если бы в один из заброшенных магазинов полезли мародеры. Уличные
торговцы выползли из укрытий, как только русские истребители отогнали волну
германских бомбардировщиков. Еще не успела осесть пыль. Она кружилась над
разрушенными зданиями, как над трупами исполинских животных. Завалы,
оставшиеся от предыдущих бомбардировок, уже давно разобрали. На месте двух
доходных домов и пекарни остались пустыри.
"Руссо-Балт" объехал зиявшую на мостовой кляксообразную проплешину.
Сюда угодила одна из бомб. Она пробила асфальт. Под ним оказалась
брусчатка, которую взрыв раскидал в разные стороны. Брусчатка пробивала
стены домов не хуже шрапнели. Дыры залатали, а оштукатурить их еще не
успели. Воронку на мостовой наскоро засыпали камнями, щебнем, песком и
утрамбовали.
Встречавшиеся на пути подводы, груженные мешками с мукой, овощами и
другой снедью, которую крестьяне везли на базар, заслышав позади себя рокот
двигателя, жались к тротуару, пропуская автомобиль вперед.
В одежде теперь преобладали темные тона, даже барышни, которые раньше
щеголяли в красных, голубых, розовых и салатовых платьях, носили все больше
коричневое или черное, причем не обязательно из-за траура по погибшим
родственникам. Было много военных: пехотинцев и кавалеристов. Но
большинство из них редко выбирались за границы вокзала, оставаясь в
эшелонах, которые транзитом двигались дальше на запад. Порой эшелоны
задерживались на станции по нескольку дней. Местные предприниматели
смекнули, что наибольшую прибыль можно получить от увеселительных
заведений, поэтому в последнее время их появилось в округе довольно много -
от дорогих, предназначенных для офицеров, до дешевых солдатских. Они
группировались вокруг вокзала, создав между ним и остальной частью города
своеобразную буферную зону. Здесь была превосходная питательная среда для
шпионов. Кроме того, в ней скапливались разного рода аферисты. Это
добавляло головной боли местным властям. Иногда они проводили полицейские
проверки, вылавливая нежелательные элементы.
Фанерные тумбы были обклеены агитационными листовками и плакатами.
Из-под них виднелись клочки и обрывки афиш, рекламирующих гастроли уездного
цирка. Их уже почти оторвал ветер, и теперь они трепетали как флаги. Прошло
три месяца, как цирк покинул этот город. С той поры здесь никто не
выступал, а заклеивать старые афиши кроме как листовками да плакатами было
нечем. Слов на них уже не разберешь, но Рандулич узнал их по цвету. Он
ходил тогда на одно из представлений. Он смутно вспоминал жонглеров,
акробатов, дрессировщиков, но в память въелся лишь клоун, который в конце
репризы убегает с манежа с криком, что решил застрелиться. Вскоре из-за
кулис слышится выстрел, а после клоун вновь появляется на манеже с
удивленным выражением на лице, дымящимся пистолетом в руках и говорит, что
он приставил пистолет к виску, нажал на курок, но промахнулся. У офицеров,
которые приходили на представление, этот черный юмор неизменно вызывал
приступы смеха и бурю оваций. Рандулич заметил, что после этой репризы
никто из офицеров не пробовал застрелиться, хотя раньше такое изредка
случалось. Наверное, потенциальным самоубийцам просто становилось стыдно,
что их благородный в кавычках поступок обязательно сравнят с выступлением
клоуна.
Командующий не афишировал свое местонахождение. На крыше особняка, где
располагался штаб армии, не развевался трехцветный флаг, зато там