"Олег Маркеев. Угроза вторжения " - читать интересную книгу автора

вечернего аврала, когда срочно потребуется собирать на двойную дозу пойла,
было еще далеко. Остальные граждане, которым работа или принципы не
позволяли пить среди белого дня, на повышенной скорости протискивались
сквозь вольный люд, запрудивший пятачок перед метро, и не задерживаясь
ныряли в переход. Над всем этим столпотворением возвышался гранитный
Тельман, вскинув могучий кулак в пролетарском приветствии.
Его каменный взгляд упирался в бывшую штаб-квартиру пролетарского
интернационализма - там, через забитый машинами Ленинградский проспект,
сверкало свежей побелкой здание Института общественных наук при ЦК КПСС.
Заведение долгие годы готовило лидеров освободительных движений,
террористов и потенциальных президентов всех цветов и оттенков кожи. После
достопамятного августа оно приютило свергнутого Горбачева с одноименным
фондом. Однако Горбачев, не по рангу осмелев, позволил себе вяло
покритиковать входившего во вкус власти нового Хозяина, за что был лишен
половины жилплощади. Тем же указом был вбит последний гвоздь в идею
пролетарского братства - в помпезное сталинское здание вселилась Финансовая
Академия. В аквариуме, где откармливали пираний мировой революции, новая
Россия решила разводить акулят капитализма.
Максимов улыбнулся, оглядев напрягшего гранитные мускулы Тельмана.
Тот, кто назначил встречу у "Кулака", как называлось это место в
оперативных планах, сделал это неспроста. Площадь у метро и все творящееся
на ней были прекрасной иллюстрацией произошедших в стране перемен.
- Дорогой товарищ! - Перед Максимовым встал последний осколок
интернационализма - негр уже ничем не отличался от отечественных бомжей,
разве что цветом кожи. - Чуть-чуть пива. Очень мне плохо. - Он
коричнево-розовыми пальцами показал, какая доза поправит его пошатнувшееся
здоровье.
- И все? - спросил Максимов, мысленно проведя линию на заплеванном
асфальте, пересекая которую негритос автоматически получал по голове.
Нестерпимый аммиачный дух, смешанный с естественным мускусным запахом
черной кожи, шибал в нос уже метров с трех.
- Я еще есть хочу, - добавила жертва международного сотрудничества. -
Эти плохие товарищи, - он кивнул на растянувшихся в теньке, как стая
бродячих собак, бомжей, - забрали у меня бананы и яблоки, которые мне дали
армянские товарищи.
Целый пакет. И еще кроссовки. - Один из бомжей, вооруженный стальной
арматуриной, действительно был обут в почти новые кроссовки, а негр
перебирал пальцами, вылезшими из дырок темно-синих носков.
- Ладно, получишь пива, - вздохнул Максимов.
"Вечно у нас сброд со всего мира сшивается! Пол-армии Наполеона
гувернерами трудоустроили. Разорившихся европейских дворянчиков в министры
брали. А сейчас неудачники со всего света наших баб замуж приглашают. И
поперли авантюристы и ворье в экономические советники. Теперь еще и бомжи
будут наполовину иностранцами".
- Я тут живу, потому что нет виза. - Негр. от нетерпения принялся
приплясывать. - Дома у нас переворот. Папа закончил Академию бронетанковых
войск. Его сразу расстреляли, прямо в аэропорту. Я не могу домой. А из
общежития нас выгнали.
"Началось! - подумал Максимов. - Русские бомжи лепят про злых
чеченцев, которые их из квартиры выкинули. А черные, само собой, про