"Олег Маркеев. Угроза вторжения " - читать интересную книгу автора

обещал. Кто же знал, что ты с замом по режиму собачиться начнешь. А зона
была - почти курорт!
- Ага, как меня конвою сдали, так прямо в Сочи и отправились. А я с
этапом - в Читу. Здоровье на этом курорте поправлять. И с "кумом" лаяться.
- Вот человек. Нужно только имя. Или кличка. Остальное - мое
дело.Столетов протянул фотографию. - Не бойся, не западло. Мужик из
политических.
Казан на секунду прервал работу, посмотрел на фотографию и опустил
голову.
- Ну?
- Не нукай, начальник, не запряг. - Он провел по заготовке, надфиль
издал противный резкий писк. - Твою... Испортил болванку! - Он бросил на
пол заготовку, принялся вставлять в тиски новую.
Настя заметила, как напряглось лицо отца.
- Казан, кто он?
- Не знаю.
- Знаешь!
- Своих сдавать уговора не было!
- Тэкс-мэкс-пэкс. Значит, не политический. - Столетов достал сигарету,
щелкнул зажигалкой. Фотография осталась лежать на столе. - Дела в сейфах
остались, а память у меня хорошая. Хочешь, и твою освещу? Напомнить, как я
тебя расколол, и ты, слезами и поносом исходя, сдал мне своего учителя -
дядю Колю, Скрипача? Глаза не прячь! - Настя вздрогнула, такого голоса у
отца она никогда не слышала. Она и не догадывалась, что всегда мягкий и
внимательный к ней отец может быть таким. - Ты мне вора в законе сдал.
Казан. За это тебя давно на ремни порезать надо. А ты живой. Ручонками не
шеруди, дурень! Напильник мне в горло не пристроишь, не надейся. Она, -
Столетов кивнул на замершую у порога Настю, - завалит тебя с одного
выстрела. А ты жизнь любишь. Казан. Это я еще тогда понял и на том взял.
Кто это?
- На кой это тебе, начальник? - Казан расстегнул воротник рубашки. -
Ты же, вроде, не при делах теперь.
- Надо. Что ты меньжуешься, как девка! Он же не из блатных, сразу
видно.
- Один хрен, я жить хочу.
- За Скрипача тебе не отмолиться. Одним грехом больше, одним меньше. А
я буду молчать, как молчал до сих пор.
- А почем мне знать?
- Дурень! Шепнул бы я хоть слово, прокуратура бы тебе сюда прямой
телефон поставила. Стучал бы каждый день, как пионерский барабан. Я прав?
Казан лихорадочно завозил надфилем, время от времени бросая острый
взгляд на лежащий рядом ключ Столетова.
- Казан, не валяй Ваньку. Кто это?
- Крот, - сказал тихо, так, что Настя еле расслышала сквозь писк
надфиля.
- Крот... Кротов? Тот самый?
- Он, - кивнул Казан, не прекращая работы.
- Не может быть.
- И я говорю... Крот в прикиде лагерном! Быть того не может. Не та
масть.