"Олег Маркеев. Хроники Нового Средневековья" - читать интересную книгу автора

Сегодня с утра таверна была окружена усиленными нарядами полиции на случай
возможных арестов. Лидер вольнодумцев уже доставлен во дворец и дожидается
своей участи в приемной. Шеф полиции, почему-то густо покраснев, достал из
обшлага мундира листки, заляпанные бургундским, и склонившись в поклоне
подал Принцу.
Очередной манифест оппозиции, составленный не больше часа назад, винные
пятна еще не успели просохнуть, обличал монархию, насмехался над старческой
немощью Канцлера и ставил под сомнение законотворческую деятельность нового
Короля. В конце делался вывод, что только революция способна подарить народу
счастье и процветание. В приложении приводился перечень необходимых для
этого мер: казнь короля и поголовное уничтожение дворянcтва, отмена
крепостного права с последующей коллективизацией крестьян, приватизация
казеннyых публичных домов и, зачем-то, электрификация всего королевства.
Последний пункт вызвал наибольшее недоумение. Что такое эта самая
"электрификация" не знал даже Принц, что уж говорить о Канцлере и шефе
полиции. Как не пытался Принц вспомнить курс физики, читавшийся в
университете иезуитом Исааком Бруно, ничего путного не вышло. Очевидно,
этому странному явлению посвящались лекции второго семестра, но бедолагу
Бруно еще в первом сожгли на костре за какую-то ересь.
В конце концов, решили узнать у самого автора, для чего из приемной
немедленно доставили лидера оппозиции.
Принц вглядывался в бледное лицо, озаренное внутренним светом,
характерным для фанатиков и туберкулезных больных, и соображал, как бы
аккуратнее пристроить лидера на государственную службу. Они были
одногодками, легкий пушок на щеках едва стал сменяться жесткой щетиной,
ежедневно требующей бритвы. Принц сразу же проникся к нему симпатией, хотя
вольнодумец так и не дал вразумительного ответа, что же такое эта самая
"электрификация".
"Помыть, постричь, откормить - и можно брать в работу", - решил Принц.
- Канцлер, пишите! - Принц придал лицу соответствующее случаю
выражение. - Милостью своей назначаю сэра Эдгара Мюллера шефом Канцелярии
государственной безопасности, которую данным указом и учреждаю.
Потом, сообразив, что даже такой должности вряд ли хватит, чтобы
обезопасить юного вольнодумца от происков консерваторов, добавил:
- И жалую ему титул барона Мекленбургского.
Странно, но Канцлер ничего не записал, а сразу же достал из папки
готовый текст указа.
Эдгар Мюллер скривил в саркастической усмешке тонкие губы, но
королевскую грамоту принял, и удалился, гордо вскинув лохматую голову.
Тем же вечером новоиспеченный начальник КГБ провел массовые аресты. В
тюрьму были брошены все члены оппозиции и члены их семей. Барон Мюллер лично
пытал наиболее упорных, отказывающихся подписать добровольное признание.
Утром, с бледным от бессоницы лицом и темными тенями под лихорадочно
горящими глазами он явился в королевскую опочевальню.
Его доклад был краток: органами государственной безопасности вскрыт
заговор, лидеры уже признали свою вину и не рассчитывают на помилование. Так
как все собиравшиеся в таверне "Дом Д'Жюр" были агентами иностранных
разведок, Эдгар Мюллер предлагал закрыть границы, объявить в стране особое
положение и провести чистку в армии и госаппарате. Расстрельные списки
прилагались.