"Олег Маркеев. Цена посвящения: Время Зверя ("Серый ангел" #2) " - читать интересную книгу автора

Максимов отметил, что нигде не видно ни скапливающегося годами
траурного мусора, ни пустых бутылок, ни раскисшей земли. Дорожки,
центральные и боковые, петляющие между буйно разросшимся кустарником,
заботливые руки посыпали крошкой розового туфа. Подобное интеллигентное
отношение к смерти он встречал в Прибалтике и никак не ожидал увидеть на
кладбище подмосковного поселка.
Он посмотрел под ноги, на тихо похрустывающие под каблуками розовые
острые катышки. Туф, облицовочный камень из Армении.
Оглянулся. У ворот стояла недавно отстроенная часовня, сложенная из
блоков армянского туфа. Нежно-розовые стены отчетливо выделялись на фоне
низких серых туч. Казалось, конусообразное строение впитывает в себя ту
малость света, что еще осталась в небе.
Выйдя из машины, Максимов не успел толком рассмотреть часовню. Теперь,
особенно в таком ракурсе и подсветке, невозможно было не заметить
характерных линий армянского храма, умело вписанных в русский православный
канон.
Без сомнений, задумал и сработал большой мастер и умный человек. Среди
поздней осени Подмосковья церквушка смотрелась родной, навсегда ушедшей
корнями в бедный суглинок. Так звучит речь давно обрусевшего армянина, чуть
мягче, более напевно, но не царапая слух.
"Ашот Михайлович, ты был настоящим мужиком", - вздохнул Максимов.
Могила, в которую предстояло лечь Матоянцу, находилась в дальнем, еще
не освоенном углу кладбища. Чем ближе к нему, тем отчетливее ощущалось
присутствие людей.
Сначала Максимов увидел влажные чешуйки зонтов, так плотно сдвинутые
друг к другу, что казалось, между кустами свилась в комок огромная змея.
Проход в толпе, в который охранники ввели Карину, уже сам собой затянулся,
как ряска на стоячей воде. Максимову ничего не оставалось, как тихо
пристроиться в крайнем ряду.
Соседом оказался кряжистый невысокий мужчина в плохо сидящем дорогом
костюме. Вида он был совсем не московского. Он тихо сопел и то и дело
вытирал влажное от мороси лицо скомканным платком.
Максимов как мог беззвучно раскрыл зонтик и поднял его над головой,
закрыв от дождика себя и соседа. Мужчина не сразу обратил внимание на
произошедшую перемену, настолько глубоко ушел в себя. Наконец, очнувшись,
покосился на Максимова. Почему-то не удивился, а как своему прошептал:
- Такие дела, брат. Даже не знаешь, что и подумать.
Максимов, ничего не поняв, кивнул.
- И главное, никаких комментариев, - добавил мужчина.
Он изобразил на лице полное недоумение, даже чуть развел руками, чтобы
еще яснее стало, что никакие умные мысли в его голову не приходят.
Отвернулся и вперил взгляд слезящихся глаз в плотную стену спин.
Как раз в эту минуту в центре произошло какое-то движение, толпа
колыхнулась, и появился просвет, в котором Максимов успел разглядеть
закрытый гроб и крупную фотографию на крышке.
- Такие дела, - пробормотал сосед.
Максимов прислушался к своим ощущениям. На кладбище происходило что-то
странное. Уже на подходе он смутно почувствовал какую-то странную ауру,
витающую над толпой. К обычной для такого случая гамме эмоций примешивалось
что-то неестественное. Показалось, что буквально всех охватила неловкость,