"Олег Маркеев. Цена посвящения: Время Зверя ("Серый ангел" #2) " - читать интересную книгу автора

"хозяйскими". Потом достал рюмки и бутылку "Посольской".
На столе лежала книга в потрепанном переплете с закладкой в середине
пожелтевших, замасленных страниц.
Давным-давно, в детстве, у Максимова была такая же, зачитанная донельзя
и уже от одного этого дорогая сердцу книга. И обложка у нее была такая же,
желто-коричневая, с полустертой фигурой великого сыщика в долгополом
макинтоше и фирменной клетчатой кепке с двумя козырьками.
Максимов, не скрывая иронии, посмотрел на Василия Васильевича. Шеф
охраны холдинга, смутившись, бросил "Собаку Баскервилей" в ящик стола.
Не спрашивая согласия, разлил водку по рюмкам.
Покрутил в пальцах свою, сосредоточенно о чем-то думая.
"Если и он сейчас выдаст "не понимаю", я повешусь", - с тоской подумал
Максимов.
- О Ашоте Михайловиче сегодня говорили много, - начал Иванов. - Разные
и разное. Я скажу одно - лучше человека я не встречал. А насмотрелся на
всяких и всякое... - Последнее слово он проглотил. - Все в этом доме
осиротели. Я в том числе. Хоть и башка уже вся седая.
- Церквушку он построил? - спросил Максимов.
Иванов чуть прищурил глаза, прошив Максимова взглядом. Потом кивнул.
- Он, пусть земля ему пухом. Мы в тот день участок под дом смотреть
приехали. Ашот Михайлович вышел на околицу поселка, прошел к кладбищу.
Постоял, помолчал, осмотрелся... И приказал ехать в Москву. Через неделю
начали церковь строить. И лишь когда на ней крест установили, дал команду
копать фундамент под дом. Узнал от работяг, что баня в поселке давным-давно
накрылась, и через три дня там ремонт в полный рост шел. Не Сандуны,
конечно, отгрохал, но трубы заменил и в приличный вид привел. Вот такой
человек был. - Василий Васильевич тяжко вздохнул, сжал рюмку в крепких
пальцах. - Что тянуть... Давай выпьем.
Водка после северного спирта пошла, как вода. Но на сердце все равно
осталась тяжесть.
Василий Васильевич взял бутерброд, придвинул тарелку к Максимову.
- Налетай, - пробормотал он с набитым ртом.
Второго приглашения Максимову не потребовалось. Он с наслаждением
вонзил зубы в сочный кругляш "Докторской" колбасы. Несмотря на печальные
обстоятельства, жизнь продолжалась. А чтобы жить, надо есть.
Незабвенный и непревзойденный Славка Бес учил, что спать, жрать, пить и
баб валить надо при первой же возможности. Потому что другой может и не
представиться. Особенно, если служишь в спецназе Советской армии.
Славку жизнь помотала по всему свету, причем исключительно по тем
местам, где люди с азартом стреляли друг в друга. Особо не вникая в причины
и мотивы пальбы, Славка сам стрелял и отстреливался, закладывал фугасы и сам
подрывался на чужих "сюрпризах", безжалостно жег и горел сам, травил других
и сам едва уносил ноги от загонщиков. Короче, жил всласть, как умел и считал
нужным. Последний бой, как прощальную гастроль, он закатил в Мертвом городе.
Видение вдруг всплыло перед глазами: лицо Славки Беса, белое от
известковой пыли, расширенные зрачки, уже видящие то, что заповедано живым.
Максимов усилием воли отогнал видение. Но сразу же прихлынуло другое, где
Славка выглядел как живой, с весело блестящими бесовскими глазами. Отогнал и
это. Решил, что не время и не место сейчас для дружеской беседы со Славкой
Бесом. Пусть пережитое пока побудет в Прошлом*.